1164 словаВ кухне горел свет. Антуан нашарил под подушкой мобильник и, щурясь, посмотрел на время. Угловатые белые цифры на тёмном экране показывали 4:17. Густая предрассветная синь за окном подсвечивалась редкими фонарями, с дивана, на котором лежал Антуан, виднелось ярко-желтое окно дома напротив. Оно мозолило глаза - как дырка на плотной черной ткани. Мозолил глаза и свет, который горел на кухне. Он освещал полутёмный коридор, от чего тени жались по углам, расползались в стороны от яркого вытянутого прямоугольника света на полу. Антуан протёр глаза и нехотя поднялся с постели. Босые ноги шлепали по линолеуму, который делал вид, что он наборный паркет тёмного цвета. Было зябко, Антуан пожалел, что не завернулся в одеяло. Фернандо сидел на кухне за столом. Перед ним стояла пепельница, полная окурков, и нетронутая чашка чая. Забытый пакетик свисал с её зелёного бока, а сам чай заварился до цвета машинного масла. Наверняка остыл давным-давно. Этот чай, пепельница, сам Фернандо, смотрящий в стену отрешённым взглядом – всё это выглядело скверно. Но, по крайней мере, он не решил напиться с горя или ещё что хуже. - Пойдем, - вздохнул он, беря Фернандо за руку. – Пойдем, хватит тут сидеть. Фернандо встал с неохотой и поплёлся за ним в постель. Раздевался он как-то механически, долго возился с ремнём на джинсах, точно вообще плохо соображал, что делает. Антуан улёгся на диван – спать хотелось, глаза саднило, как будто в них насыпали соль. Но какой тут теперь сон… Он обнял Фернандо со спины, уложил его себе головой на грудь, а сам оперся на спинку дивана. Жесткая ткань неприятно терла кожу, Антуан пошевелил лопатками, но менять позу не стал. Он поцеловал Фернандо в макушку и сказал: - Рассказывай. - Да нечего рассказывать, - отмахнулся Фернандо. - Рассказывай, - повторил с нажимом Антуан. – Кому, как не мне? Где был, как прошло… Всё рассказывай. Фернандо взял одной рукой руку Антуана, лежащую у него на груди, и переплёл их пальцы. Руки у него были ледяными, как будто он держал их под холодной водой. В его груди, в клетке из рёбер размеренно билось сердце. Странно: сердце бьётся, а руки холодные, как у покойника. Антуан ещё раз поцеловал Фернандо – на сей раз в затылок. - Был у Серхио, - тихо сказал он. - И? - Потрахались, и свободен. - А ты рассчитывал?.. - Да не знаю, на что я рассчитывал! В голосе Фернандо звучала злость – на самого себя, очевидно. Его плечи были напряжены, он весь был как оголённый нерв, как тугой узел из веревок. Антуан гладил его одной рукой по груди, а второй крепче стискивал его ладонь. - Я рассчитывал больше его никогда не видеть, - простонал Фернандо. – Знаешь, мы давно… Знакомы, назовём это так. Но у него всегда был этот, как его… - он защелкал пальцами, пытаясь вспомнить имя. – Икер, кажется. Но он был для души, для высоких отношений, а я… Ну, сам понимаешь. Фернандо объяснял путано, сбивчиво, и у Антуана было ощущение, что сейчас перед ним раздирают старую, но незажившую рану. Его даже испугало, что он может увидеть в этой ране. - Не знаю, кто поставил вопрос ребром: может, Икер, может, сам Серхио его для себя поставил – не знаю – но мы вроде как окончательно разбежались, - Фернандо невесело усмехнулся. – Ну да, конечно, «окончательно», ага. Но знаешь что? Я всё равно каждый раз соглашался. Мне было… Нормально. Теперь больше не хочу. К чёрту, надоело. Вот они и добрались до гноя в ране. Выглядело это безобразно, отвратительно, Антуан даже поморщился. - Не люби его, он мразь, - сказал он – Меня люби, я лучше. Я тебя люблю. Фернандо расхохотался. - Как я без тебя жил вообще, господи, - проговорил он сквозь смех. – Да я его и не люблю уже, наверное, - продолжил он, отсмеявшись. – Не уверен даже, что любил его самого, а не то, что сам себе придумал. Антуан поцеловал шею Фернандо – пусть говорит дальше, надо же ему хоть когда-то выговориться. Глаза закрывались, сон давил на веки, тянул их вниз; рядом теплый Фернандо, хотя и с холодными руками. Но Антуан не давал сну сморить себя – не сейчас, сначала нужно выслушать Фернандо. - Мне казалось, что я ему, ну… Небезразличен что ли. Мы никогда не говорили ни о чем таком - о чем тут говорить, какие отношения. Со мной-то? Но мне всё равно было приятно думать, что это так… В общем, я не хочу сейчас разбираться во всём этом, я просто не хочу его видеть. Я устал что-либо чувствовать. - Давай я вместо тебя, - предложил Антуан. – Я не хуже. Не гарантирую, правда, что я его не задушу. - Серхио не согласится, - отмахнулся Фернандо. – Ему не просто тело на ночь нужно. Ему нужно вполне определённое тело. Моё. - Скажи Симеоне. Один клиент – не велика потеря. - Что я ему скажу? Симеоне привязан к тебе, ко мне, но он не настолько великодушен, как ты думаешь. Вот если бы Серхио грозился меня убить или, не знаю, силу бы ко мне применил, то, поверь, его голова сейчас бы висела у нас в прихожей на крючке. А всякие душевные страдания – для него пустой звук, хоть я бы у него на коленях разрыдался, - Фернандо фыркнул. – Его этим не проймёшь. - Ты преувеличиваешь. - Возможно, - согласился Фернандо. – Но я всё равно не стану ничего говорить – это его не касается. Сам разберусь. Придумаю что-нибудь, поговорю с Серхио, может. Но ты не говори Симеоне ничего, хорошо? - Да с какой стати? – удивился Антуан, подавляя зевок. Глаза слипались. Хотелось заснуть прямо так: с жесткой спинкой дивана под лопатками и с Фернандо на груди. Как он до сих пор ещё не задремал? - А не хочешь сообщить этому Икеру, с кем его Серхио спит, а? – Антуан ухмыльнулся. - Я, по-твоему, способен на такую низость? - Да знаю, что не способен. Но он заслуживает. - Может быть, - Фернандо вздохнул. – Но зачем? Мне ничего от них не надо. Конструктивные предложения его не интересовали, планы мести – тоже. Наверное, оставалось только одно: просто пожалеть. Антуан коснулся губами за ухом Фернандо. - Сделай ещё раз так, - попросил он. Антуан едва улыбнулся, целуя Фернандо прямо в ухо, от чего тот поёжился. От его светлых волос, от всего него чудовищно несло сигаретами. Сколько же он просидел там на кухне? Антуан досадовал, что не проснулся раньше. Окаменевшие плечи чуть расслабились, когда Антуан скользнул губами по ним. Фернандо больше не походил на ежа, готового в любое мгновение свернуться в клубок и ощериться иголками. В прочем, Антуан был готов, царапая ладони, даже продираться сквозь них. Окно комнаты выходило на северо-запад, но даже отсюда было видно, что уже светало. Густая предрассветная синь сменилась на синь рассветную, стремительно бледнеющую от восходящего солнца. - Спасибо, - вдруг сказал Фернандо. - За что? - За то, что меня любишь. Фернандо поцеловал его костяшки пальцев на той руке, которую держал. Антуан скрипнул зубами: он давно не испытывал такой ненависти по отношению к кому-либо. Он от чистого сердца желал Серхио смерти и первый бы плюнул на его могилу. - Я… - начал было Фернандо. - Знаю, - прервал его Антуан. – Знаю я, не говори ничего, не надо. Эти несказанные слова он выслушает в следующий раз, когда сам будет лежать вот так же, как Фернандо сейчас, ища тепла, чтобы согреть ледяные руки.
автор, твой тлен вынимает душу, но вызывает стойкое привыкание Знал бы ты, насколько я привык к этому тлену. Я прямо люблю эту аушу и готов писать по ней и писать, понимая, насколько это трэш. а я ведь сернандист. Оу, прости.
Сернандист номер два врывается, швыряется в автора букетом и убегает А если серьезно, то это классно, на самом деле. Когда эту заявку только подали, я думал, мне не зайдет исполнение. Но нет. Зашло. Да еще как зашло. А вот и обещанный букет
-
-
18.01.2016 в 21:47-
-
18.01.2016 в 22:18автор, твой тлен вынимает душу, но вызывает стойкое привыкание
не з.
-
-
18.01.2016 в 22:29Знал бы ты, насколько я привык к этому тлену. Я прямо люблю эту аушу и готов писать по ней и писать, понимая, насколько это трэш.
а я ведь сернандист.
Оу, прости.
а
-
-
18.01.2016 в 22:57Сернандист номер два врывается, швыряется в автора букетом и убегаетА если серьезно, то это классно, на самом деле. Когда эту заявку только подали, я думал, мне не зайдет исполнение. Но нет. Зашло. Да еще как зашло.
А вот и обещанный букет
-
-
18.01.2016 в 23:07Какой красивый!
И ты, прости, анон.
а