Автор: неизвестный анон
Персонажи: Серхио Агуэро/Лионель Месси
читать дальшеПосле матчей сборной Серхио всегда уходит одним из первых. Наскоро ополаскивается под хлесткими струями холодной воды, с силой растирается жестким полотенцем, быстро одевается и торопливо уходит. Все привыкли к этому. В сборной почти не осталось тех, кто помнит: раньше все было совсем иначе. Раньше Серхио уходил позже всех. Вместе с Лео.
Лео...
Серхио запрещает себе думать о нем, блокирует все воспоминания словно новейший антивирус - очередного червя. Вот только нет еще такого вируса, который удалось бы обезвредить раз и навсегда. Воспоминания вновь и вновь продираются в его мозг, процарапывают себе дорогу и крутятся, крутятся, крутятся перед глазами. Стоит ему только зажмуриться и хоть на миг поддаться им, он и сейчас ощущает дрожь Лео в тот вечер, когда они впервые, боясь сами себя, задержались в раздевалке. Язык Серхио и сейчас жжет соль слезинки, которую он, задыхаясь от нежности, слизнул с щеки Лео. Лео сдерживался, как мог, и это ему почти удалось: та слезинка так и осталась единственной. Серхио до сих пор чувствует неожиданную мягкость чужой кожи под жадными пальцами, мягкость, которой невозможно было насытиться и от которой, казалось, невозможно отказаться.
Если бы его тогда спросили, счастлив ли он, он бы ответил утвердительно, не задумавшись ни на секунду. Жаль только, он не знал, что это время было не просто счастливым . Оно было самым счастливым в его жизни.
Когда всё, о чем только можно мечтать, само идет в руки, оно невольно обесценивается. Если счастье дается полными пригоршнями, так легко его не узнать. Так легко в казино судьбы сделать неверную ставку, нахально веря, что в случае проигрыша ты все сможешь наверстать. Счастье хорошо умеет маскироваться, и горе тому, кто не смог его распознать за дешевой мишурой.
Тогда Серхио казалось, что мир замер в готовности склониться перед ними, новыми королями. Они были молоды, талантливы, отчаяны, всесильны. И они были влюблены.
Но это сейчас он понимает, что то странное тянущее чувство в груди и было любовью . Той самой гребаной Любовью...
А тогда в непреходящем опьянении собственными силами, удачливостью, бесшабашностью, ему казалось, что нужно успеть все здесь и сейчас. Он торопился жить, торопился взять все и немедленно. Девушки сменяли одна другую так быстро, что порой сливались в одно яркое, размалеванное пятно. А Лео.. А что Лео? Лео — это своем другое, правда? Тем более, он и сам говорил, что не имеет ничего против похождений любовника на стороне. Главное - не задумываться, от чего порой он смотрел на него с таким странным нечитаемым выражением в глазах. Ведь в общем жизнь прекрасна!
И кто же виноват, что все это закончилось словами Джанины о беременности, ставшими ужасающим в своей безапелляционности приговором всей его прошлой жизни. Допрыгался, придурок, звучало в его голове. И сам понимал, что да, допрыгался. Потому что он мог быть гулякой, раздолбаем, хулиганом, но сволочью не был никогда.
Он до последнего не мог сказать Лео о том, что, кажется, в мире вот-вот на одного примерного семьянина станет больше. Тянул и тянул в отчаянной надежде, что вот сейчас, вот каким-то небывалым чудом все само собой утрясется. Не утряслось...
Серхио точно знает, какое наказание его ожидает в аду, куда он непременно угодит в свое время, хорошо бы только не очень скоро. За все то, что натворил, его вновь и вновь заставят переживать те десять минут на последней предматчевой тренировке, когда Маскерано весело повис на Лео и принялся допытываться, будет ли тот шафером на свадьбе своего лучшего друга. Серхио в тот момент хотелось одного: сдохнуть на месте. Вот просто так — упасть и сдохнуть, чтобы не видеть намертво впившихся в него глаз Лео и его губ, старательно растягиваемых в кривую улыбку. Тот матч они проиграли.
Серхио пытался позднее поговорить, что-то объяснить, но Лео сменил номер телефона, электронный адрес и никогда не открывал дверь. Впрочем, если честно, Серхио не особо и настаивал. Он заранее знал всё, что тот скажет ему, и что на любую попытку возобновить отношения, просто пошлет его громко и нецензурно. Любовь- нелюбовь и прочая романтическая шушера уже не имела никакого значения, ведь Лео тоже не был сволочью.
Вот и все - порвать то, что казалось незыблемым, оказалось так просто. Жить как ни в чем не бывало дальше — стократ сложнее. По молчаливому и негласному уговору они свели к минимуму свое общение. Это далось на удивление легко: выкинуть все вещи, сжечь фотки, стереть видео, не смотреть матчи его команды. Сказать себе, что ничего не было и не будет. Точка. А если глупый кусок плоти в груди несогласно трепыхается, послать его на хер.
Гораздо сложнее оказалось играть на публику прежнюю не-разлей-вода-дружбу. Когда агент впервые заговорил о том, что их непонятная размолвка негативно сказывается на имидже, он только нервно заржал и сообщил все, что он по этому поводу думает. Однако тот был весьма настойчив, снова и снова возвращаясь к этой теме и упирая на том, что это нужно не столько Серхио, сколько Лео. Против этого возразить ему было нечего. Если после всего, что он совершил, он может хоть чем-то помочь Лео, он сделает это. И какая нахрен разница, что заплатить ему за это придется всего лишь маленькими кусочками того самого куска плоти.
И играли, и обнимались показательно на тренировках, и улыбались заученно. Делали все, лишь бы не сталкиваться взглядами и не испугаться того, что там поселилось. Все для того, чтобы верные фанаты в очередной раз умилились: «Ах, какая дружба!», поставили в уме еще одну галочку напротив слов «Лео - хороший мальчик» и охотно купили очередную сине-гранатовую футболку с заветной десяткой на спине.
На фоне этой великой цели какое значение имело то, как его трясло каждый раз после очередной показушной фотосессии? И уж тем более не имело никакого значения, что после съемки всей команды и традиционного банкета в отеле Лео вдруг схватил его за рукав, потащил за собой и остановился лишь, ввалившись в номер. Сердце Серхио не то что подавало сигналы об опасности. Оно кричало о надвигающемся урагане, торнадо, шторме, от которого надо спасаться сию же секунду Он орало, что если немедленно не сбежать на другой конец Вселенной, то очередной маленькой смерти, когда шторм пройдет, не избежать. И оно, несчастное, выжатое досуха сердце засранца Серхио, может в конце концов взбунтоваться и не вынести. А Серхио, словно застыв, всё смотрел и смотрел в ставшие вдруг такими большими и темными глаза своего Лео, и понимал, что ему нет уже никакого дела до того, что будет завтра.
Он слишком много лет прожил в этом мире, чтобы верить в сказки. Но если бы вдруг добрый маг предложил ему выполнить любое его желание, одно-единственное, самое дорогое, он точно знает, что попросил бы. Дать возможность пережить тот вечер еще раз.
Странный, фантасмагорический вечер, полный причудливых теней и болезненных эмоций. Вечер, в который они хорошо если обменялись хотя бы десятком слов, но сказали друг другу больше, чем за всю жизнь. Вечер, в котором обычно довольно сдержанный Лео отдавался как никогда и тем самым забирал, присваивал себе Серхио, всего, без остатка. Вечер, когда каждое прикосновение жгло огнем, и поэтому они прижимались друг к другу все сильнее, пытаясь оставить на другом свой след. Не обмолвившись ни словом на эту тему, оба знали, что это последний раз.
И поэтому Серхио ничуть не удивился, когда через день наткнулся в журнале на улыбающуюся физиономию Лео под ручку с Антонелллой и радостную статью о грядущем пополнении в семействе звезды Барселоны.
Вот и всё. Финита ля комедия. Теперь они — оба уважаемые и известные люди, достойные члены приличного общества. У них есть работа, которую они выполняют на «отлично», и общественные обязанности, которые они строго блюдут. У них есть семьи, в конце концов: пусть Серхио и не смог свою сохранить, но сын всегда будет для него смыслом жизни. У них все, как у людей.
А если тот надоедливый комочек плоти с этим не согласен, Серхио знает, как его утихомирить. У него большая практика в этом вопросе, он мог бы давать лекции всем желающим. Его советы просты: не думать, не вспоминать, не смотреть, не разговаривать, не мечтать, не надеяться, не хотеть, не верить, не любить. Сложно? А никто и не обещал, что будет легко.
Начните с малого: всегда уходить первым с тренировки.