воскресенье, 19 октября 2014
Автор: неизвестный анон
Персонажи: Месут Озил/Фернандо Торрес,
Предупреждение:Шлюхо!AU
читать дальшеПрячась от надоедливого дождя под козырьком магазина, Месут смотрит, как Фернандо прощается со своим «уродом» (называть его как-то иначе Месут отказывается наотрез).
Фернандо стоит, наклонившись к открытому окну, и что-то быстро говорит и говорит. Его светлые волосы, сделавшие его таким популярным среди добродушных пожилых любителей молодых мальчиков, потемнели от дождя и слиплись несимпатичными прядями, но он не обращает на это внимания. Месут невольно ежится, глядя на то, как капли с волос затекают за воротник небрежно наброшенной куртки.
Наконец Торрес выпрямляется, машина лихо срывается с места, но Фернандо стоит неподвижно, и не отрываясь, смотрит ей вслед.
Месут в конце концов не выдерживает: выскакивает из укрытия, быстро подбегает к застывшему словно живое олицетворение грусти Фернандо и без лишних церемоний тащит его за руку подальше от пронизывающей сырости.
- Сдурел? Заболеть хочешь? - злобно спрашивает он. - А то не знаешь, как тебе от Жозе влетит! Вон Сеск до сих пор вздрагивает, когда вспоминает, как ему в прошлый раз досталось.
Он осекается — Фернандо явно не слышал ни слова из сказанного. Замерший взгляд, упершийся в одну, только ему видимую, точку, - лучшее тому подтверждение. Месут, не сдержавшись, чертыхается: этого долбаного романтика ничем не исправить. Он тащит из кармана пачку сигарет и протягивает ее Фернандо.
Тот с наслаждением затягивается и криво усмехается:
- Что, больше Моу не боишься? Он нас и за сигареты поимеет без смазки.
- Да срать на него, - неожиданно разозлившись, бросает Озил. - Вот скажи мне, Нандо... Такой красивенький, умненький, сексуальненький, идущий нарасхват мальчик Нандо... Вот что ты к этому уроду прицепился? Ну нахрен он тебе сдался? Да и ты ему, собственно... Ты же, идиот, с него и не берешь почти ничего.
Фернандо не смотрит на него и ничего не говорит в ответ, но Месут и не ждет. Ему достаточно того, как ломается сигарета в нервно стиснувшихся пальцах Торреса.
Он понимает, что его несёт, и что надо бы остановиться - Фернандо уже явно еле сдерживается - но он продолжает, выплевывая на него свою собственную боль и горечь и ненавидя себя за это.
- Что ж он тебя так долго заставил под дождем мокнуть, раз у вас такие нежные чувства? Не мог в машине тебя на пару минут задержать, чтобы попрощаться по-человечески? Или не хочет, чтобы ты даже единую лишнюю секунду осквернял собой его безупречную жизнь?
Он даже не успевает заметить движение Фернандо, только в следующую секунду чувствует такую боль в скуле, что, кажется, все мозги в голове перевернулись не один раз.
- Ненавижу, сука, - сквозь гул в ушах различает он яростный шепот, кое-как умудряется сфокусировать взгляд и сразу же натыкается на потемневшие глаза Фернандо совсем близко. Он наконец осознает, что тот схватил его за полы куртки и, судя по всему, не удовольствовавшись одним ударом, собирается со всей дури приложить затылком о каменную кладку.
«Ну и пусть», - опустошенно думает он, даже не пытаясь сопротивляться.
Они стоят так одно бесконечное мгновение, а потом Фернандо резко отпускает его куртку, тянет его к себе и прижимает крепко-крепко. Словно пытаясь поделиться своей упрямо рвущейся наружу болью. А может, забрать его боль себе.
- Что? - шепчет он так ласково, что Месут стискивает зубы. - Что он сегодня сделал?
Месут не хочет ничего говорить. Он хочет закрыть глаза, плотнее укутаться в объятия Нандо и на один миг, глупый, ничтожный миг, представить, что он вновь маленький мальчик. Мальчик, которому вновь семь лет, которого все любят и который обожает бабочек и носится за ними по залитому солнцем лугу среди высоких душистых трав до тех пор, пока мама не позовет домой обедать.
- Прости... - тяжело роняет наконец Фернандо. - Прости, пожалуйста, я же все понимаю, и ты все понимаешь. И я не знаю, что мне делать. Совсем-совсем не знаю... Он никогда в жизни не признается своим долбаным друзьям, что он гей, и уж точно никогда не завяжет отношения с шлюхой, даже бывшей. Он же, блядь, главный повеса и донжуан, все бабы так и валятся к его ногам. И он упивается этим, как индюк. Знаешь, как самодовольно блестят его блядские глаза, когда он видит очередную статейку про его новую пассию? А тут я... Представь, как бы все журналюги на уши встали, если бы пронюхали. Да они бы перегрызлись за такой горячий материал! Я до сих пор удивляюсь, как никто ничего еще не узнал. И ведь я предлагал прекратить, сколько раз предлагал, не могу я уже... Лучше никак, лучше просто тупо отрабатывать деньги, каждый раз с разным клиентом, не видя, не смотря, не запоминая, чем вот так... - у него перехватывает дыхание, и он осекается на полуслове, сглатывает и продолжает через пару мгновений: - И он вроде тоже все понимает, соглашается, что так для всех будет лучше. А потом приезжает на следующий же вечер. И я снова сажусь в его машину, снова и снова... А ночью подушку кусаю, чтобы не выть в голос...
Он наконец отлепляется от Месута, криво улыбнувшись, подмигивает ему и протягивает руку:
- Дай еще одну.
Месут выуживает две сигареты, отдает одну Торресу, глубоко затягивается и выпускает белое облачко.
- Вот так, дорогой мой, - вновь нарушает тишину уже почти спокойный голос Фернандо. - А теперь давай, соври мне, что у тебя все совершенно иначе, все просто замечательно, что ты любишь, любим и счастлив, и, может быть, я даже притворюсь, что верю и отчаянно завидую.
Месут молчит долго. Так долго, что Фернандо вздрагивает от неожиданности, когда посреди мерного стука капель по асфальту вдруг раздается безразличный голос.
- Знаешь, когда он меня в первый раз снял, я был реально счастлив, думал, что ухватил судьбу за яйца! Это же такой клиент! Богатый, красивый, вежливый, заботливый, внимательный, на шикарной тачке, с собственной отдельной квартирой. А как заплатил щедро! Я за неделю столько не зарабатывал, сколько он мне за два часа отвалил. Правда, и я старался, конечно, обслужил его по высшему разряду, - он издает негромкий смешок при воспоминании о том свидании. - Кто ж знал, что потом всё вот так будет...
Он запинается и торопливо затягивается , чтобы скрыть ненужные эмоции. Ненужные никому, и ему - в первую очередь. Фернандо нащупывает его холодную узкую ладонь и крепко сжимает, пытаясь... Что? Помочь? Утешить? Поддержать? Он и сам не знает.
- Нет, ты прав: я , конечно, все понимаю. У него отличная, налаженная жизнь, у него свой успешный бизнес, в котором конкуренты только и думают, как бы друг друга свалить, у него жена красавица — я фотку у него в бумажнике видел. И дети у них такие же, красивые, веселые, чистенькие. Мне в его жизни не то что места нет, меня там вообще рядом не стояло. Где я и где он? А он вот тоже приезжает и приезжает... А знаешь, как он целуется? Вот сейчас вспоминаю, говорю, и аж ноги трясутся! Говорит, что любит и не может без меня. И вот ведь знаю, что чушь это, но когда слышу, верю от и до, как влюбленная малолетка, - он тоскливо усмехается. - Идиоты мы с тобой, да?
Вместо ответа Фернандо приглаживает выбившиеся из его аккуратной прически волосы, нежно притягивает к себе, ласково целует в губы и тихо шепчет:
- Да.
Месут молча смотрит, как Торрес отстраняется, зябко кутается, прячет руки в карманы, выходит из-под козырька на открытое место и подставляет лицо дождю. Равнодушные капли падают на отрешенное лицо и стекают вниз, создавая впечатление, что он плачет. Но Месут знает, что это иллюзия: они никогда не плачут, у них нет на это права, если они хотят выдержать.
Месут думает, что дождь — это чертовски отвратительная штука, когда он льется с неба, но в сто раз хуже, когда дождь идет в душе.
Потому что дождь с неба хоть иногда прекращается.
@темы:
Слэш,
Фанфики