заблудившийся на складе креатива в поисках продолжения анон решил собрать многосерийные накуры в отдельные посты, по образу и подобию поста с алебалой.
Ковригес и приворотное зелье.
Пишет Гость:
15.12.2018 в 20:49
- принесла обещанный свежий медовый Ковригес с прабабкиным зельем. Честно, не особо вычитано, и вообще я сама не поняла, что получилось. Какая-то смесь из сомнительного юмора и лёгенькой эротики, читать на свой страх и риск.
Приворот!Приворот!
Простая, как всё гениальное, идея осенила Хамеса посреди бессонной ночи и обещала решить все проблемы. Она же заставила действовать незамедлительно: выпутаться из одеяла и вспомнить о вспухшей от старости книге повседневной магии, найденной когда-то в сундуке, что достался от прабабки. Она же разозлила, потому что не пришла в голову раньше, и Хамес угробил немало времени, пытаясь добиться взаимности от Нико более традиционными способами. Нет, способы были хороши и сначала давали такой результат, что Хамес даже поверил в успех предприятия, но… В один отвратительный день Нико словно подменили. Он почти перестал прикасаться к Хамесу и смотреть на него, усадил в запас, а растерянный Хамес, почувствовав себя отвергнутым, не придумал ничего лучше, чем окрыситься на Нико в ответ и совсем испортить их отношения. Жизнь была несправедлива, но прошлого не изменить, и жалеть об этом не имело смысла. Особенно теперь, когда замаячила возможность схватить судьбу за жабры.
Шли дни. Список ингредиентов, необходимых для приготовления приворотного зелья, стремительно сокращался. Но если с поиском родниковой воды, сока гуавы, собственной крови, слюны и – Пресвятая Дева Мария! – семени проблем не возникло, то для добычи остального понадобилось смотаться на родину. Родина не подкачала. В кварталах, которые прежде Хамес не посетил бы даже в химзащите, за кругленькую сумму нашлось всё, включая чёрные и белые перья Черношейного лебедя, цветки Колумбийской лилии, желчь Золотой лягушки, какие-то сладкие и горькие травы с непроизносимыми названиями и прочее. Во всём этом был только один минус: пройти в аэропорту таможенный контроль с чемоданом, полным крайне сомнительных вещей, стоило немалых нервов. Впрочем, был и плюс: не пришлось самому ловить в джунглях лягушек и ощипывать несчастную птицу.
Луна почти вошла в фазу роста, когда и следовало варить зелье. Ровно за день до срока Хамес разложил всё необходимое на кухонном столе и осмотрел критическим взглядом.
«А что, если и это не поможет?» - с грустью подумал он.
«А что, если я его отравлю?! Или вообще на тот свет отправлю?!! К собственной прабабке!!!» - в ужасе представил Хамес худшее.
Реквизит начинающего колдуна был решительно сложен в коробку и спрятан в кладовке. На раздумья оставалась ещё целая ночь.
Ночью Хамесу во сне явилась та самая прабабка, которую он, честно говоря, в глаза не видел, но узнал интуитивно. Знойная женщина, увешанная бусами и перстнями, в пёстром платье и с чалмой на голове попыхивала сигарой, тонко улыбалась и подмигивала. Всем своим видом она подбадривала правнука и гарантировала ему пресловутое неземное наслаждение в объятиях желанного мужчины. Утром сомнения Хамеса рассеялись без следа.
Приготовить зелье оказалось не так уж сложно. Чернила на потрёпанной странице с рецептом стёрлись всего в одном месте, и, выбирая между «3», «5» и «8», Хамес выбрал 8 капель лягушачьей желчи. Чтобы уж наверняка. Дело оставалось за малым: проветрить кухню от запаха палёных перьев и в безопасном количестве протестировать полученное варево на случайной жертве.
***
- Привет, Жером. Может, кофе?
- Привет. Спасибо, не откажусь. Какой-то странный у него привкус…
- Это старинный семейный рецепт.
- Ох, ничего себе! Горьковат немного, но вообще очень даже вкусно.
Испытание прошло успешно. Во всяком случае, Жерома не скрутило сразу. Но вот то, что несколько часов спустя началось на вечерней тренировке, оптимизма не внушало. Пристальный, какой-то масляный и в то же время растерянный взгляд Жерома Хамесу не понравился сразу. Ещё большее волнение вызывало его слишком тяжёлое дыхание, напряжённость и нервозность, заметная невооружённым глазом. О том, куда и с какой целью Жером снова и снова отпрашивался с поля, Хамес предпочитал не думать вовсе и, пожалуй, впервые не стремился привлечь к себе внимание Нико. От греха подальше.
* * *
- Привет, Матс. Кофейку хочешь?
- Привет. Давай.
- Не горьковат?
- Нет, отличный кофе. Колумбийский?
- Да. По старинному семейному рецепту.
Дежа вю накрыло Хамеса на следующий день. Признаки неправильно сваренного зелья повторились с досадной точностью: тот же пристальный и растерянный взгляд, то же сбившееся дыхание и странная скованность, те же стремительные и таинственные уходы с поля. Всё как в прошлый раз, с той лишь разницей, что, отпуская Матса, Нико долго и напряжённо смотрел ему вслед. На Хамеса же Нико внимательно посмотрел лишь однажды, когда того, устрашающе распушив усы, срубил в подкате Киммих. Но Хамес был не в обиде. Он вообще старался не отсвечивать и мысленно просил у Нико прощения за то, что оставил его без двух центральных защитников.
Следующего подопытного было решено выбрать из полузащиты.
* * *
- Привет, Леон. Как насчёт…
- Не подходи ко мне со своей отравой!!!
- Какого чёрта здесь происходит?! – влетел в раздевалку Роберт Ковач, злой как этот самый чёрт. Ситуация в чемпионате к радости вообще как-то не располагала. Следом, напротив, неторопливо вошёл Нико и сразу уставился на кружку в руках Хамеса.
- Кофе пьём, - тихо вздохнул Хамес. Вопреки логике, волнения из-за близости разоблачения он не испытывал. Было скорее забавно представить реакцию медицинского штаба, когда выясниться, что за «желудочно-кишечная инфекция» напала на игроков.
- Я это пить не собираюсь! – заявил Леон. Конечно, Жером и Матс наверняка уже весь состав предупредили о последствиях. Хорошо хоть, стукачей в команде не было.
- Почему? – сухо спросил Нико.
- Да потому что… Не хочу! Я вообще не знаю, зачем он мне его принёс!
- Тебе принёс? – удивился Роберт. – Ты что, сварил ему кофе? – спросил он Хамеса и переглянулся с Нико.
- Ну да, - ответил Хамес. Со странным удовольствием он заметил, как Нико поджал губы, как дёрнулся его кадык. – Но если он не хочет, я сам выпью.
Сказано – сделано! Залпом. В присутствии обоих Ковачей и красного, как комплект домашней формы, Леона.
Кофе действительно оказался вкусным. Чудовищное по составу зелье ничем не выдавало себя. Пока. Гарантий на будущее никто не давал, поэтому жизнь для Хамеса разделилась на «до» и «после».
Молча развернулся и вышел из раздевалки Нико, активно хотел что-то сказать Роберт, но так этого и не сделал, махнул рукой и тоже ушёл молча, ушёл и Леон, напоследок сочувственно потрепав Хамеса по плечу. В пустой и тихой раздевалке воображение разгулялось на все деньги. Хамес уже, на всякий случай, представлял себя на месте «приболевших» Жерома и Матса, поминал добрым словом прабабку, которая не сподобилась составить рецепт попроще, и готовился к объяснению с Нико. С другой стороны, себя он тоже не оправдывал: нет чтобы, как приличный человек, дождаться корпоративной вечеринки, где будет много выпивки и найдётся отдельный кабинет, так ведь полез в эти магические дебри!
И, тем не менее, опасения не подтвердились. Ни через день, ни через два Хамес не заметил изменений в самочувствии. Это означало лишь одно: зелье было сварено идеально!
Окрылённый успехом Хамес почти всю ночь промаялся без сна, а когда всё-таки уснул, то вновь увидел прабабку, которая раскладывала пасьянс и с загадочной улыбкой сказала, что он с самого начала не сильно-то ошибался. Сказала это почему-то по-немецки и до боли знакомым мужским голосом, а потом вовсе исчезала, уступив место герою его тайных эротических фантазий. Не было больше никого и ничего, кроме Нико, и Хамес как под гипнозом смотрел ему глаза. Спокойно и уверенно одна рука Нико легла Хамесу на шею, её пальцы, лаская, поглаживали затылок, другая же – медленно поднималась по бедру. Тепла тела, которое чувствовал Хамес, было слишком мало, а смотреть в глаза и дальше стало невыносимо. Хотелось больше, хотелось получить и взять всё, о чём раньше приходилось лишь мечтать. Как дорвавшийся жадный подросток Хамес прижался ближе, уткнулся Нико в открытую шею и всей грудью вдохнул лёгкий, холодный древесный аромат одеколона, под которым угадывался естественный запах кожи. Одно это кружило голову не хуже мыслей о продолжении. Возбуждение накатывало с неприличной скорость и силой. Облизнув губы, Хамес случайно задел языком кожу на шее Нико и едва не застонал, когда тот собственнически прижал его за поясницу к себе, ещё теснее. Горячее, такое же неровное дыхание обжигало щёку, в следующий миг по ней мягко, дразня, скользнули губы Нико. Хамес потянулся к ним для желанного поцелуя, но только он успел накрыть их и вне себя от счастья ощутить горячий ответ, как… проснулся от трели будильника. Проснулся со стояком и зверской злостью. Не на стояк, а на того, кто был его причиной.
Добравшись до ванной, Хамес опёрся на край раковины, посмотрел в зеркало и застыл, любуясь собой. Губы раскраснелись как после настоящего поцелуя, и с них срывалось частое тяжёлое дыхание, глаза лихорадочно блестели, грудь вздымалась, а мышцы напрягались от малейшего воспоминания о недавнем сне, всё тело покрылось испариной…
«Твою мать, да сам бы себя трахнул! И чего этому Ковачу не хватает?!» - мысленно застонал Хамес и провёл ладонью по животу, всё ниже и ниже…
Впервые яркий оргазм не оставил после себя пустоту в душе. Совсем наоборот, Хамес был уверен в том, что отныне ему не придётся довольствоваться собственной рукой и богатой фантазией. Дело ведь оставалось за малым: найти способ незаметно влить зелье в Нико.
***
События развивались как нельзя лучше. Спустя всего три дня и две ситуации на грани неловкости, когда Хамес почти ухитрился совершить задуманное, шанс выпал – просто пальчики оближешь. В перерыве между тренировкой в полевых условиях и офп в зале Нико удачно куда-то исчез и оставил стаканчик с кофе на скамейке у кромки. Без присмотра! Знак свыше, не иначе.
Воровато оглянувшись, Хамес убедился, что партнёры по клубу достаточно увлечены травлей анекдотов, чтобы заметить его отсутствие. Он нащупал в кармане маленькую пластмассовую пробирку, отработанным движением на ходу отвинтил её крышку и, несмотря на взыгравший адреналин, мастерски провернул операцию по быстрому и незаметному вливанию зелья в кофе. Никто за эти несколько секунд даже не обратил на него внимания. По крайней мере, хотелось так думать.
С самым усердным видом Хамес создавал видимость работы с мячом, но где-то за спиной решалась судьба, поэтому чуть ли не каждую минуту он оборачивался и смотрел на вернувшегося Нико. Тот увлечённо делал пометки в планшете, сверялся с секундомером и не совершал никаких поползновений в сторону кофе. Неужели забыл? Или перехотел? Неужели всё зря?!! Хамес понимал, что пялится, но пересилить себя не мог. Хамес нервничал и потихоньку зверел. А, обернувшись в очередной раз, Хамес едва не узнал, что такое инфаркт в двадцать семь лет – этот самый стаканчик из рук Нико с благодарной улыбкой принял Роберт Ковач. И именно Роберт подносил его ко рту.
Таких рывков Хамес не совершал за всю свою карьеру. Да и вряд ли совершал кто-либо в мировом футболе. Вряд ли кого-либо настолько вынуждали обстоятельства.
Подбежать к Роберту прежде, чем случится непоправимое, Хамес успел, но придумать в столь экстремальных условиях вменяемую причину вызывающего поведения – нет, поэтому выпалил первое, что пришло в голову.
- Гер Ковач, мне нужна ваша помощь с отработкой «сухого листа»!
В принципе, получилось убедительно, ведь чем-то подобным Хамес до этого и занимался, но, Матерь Божья, каким же огромными от удивления стали глаза у братьев Ковачей!
Немая сцена затягивалась, а никто не спешил пошевелиться, не то что нарушить молчание. У Хамеса на то была веская причина: он понимал, что в свете последних событий выглядит не очень адекватно и опасался ненароком усилить это впечатление. В подтверждение невесёлых мыслей Роберт медленно и осторожно вернул стакан Нико и покорным кивком согласился помочь. Не хватало только руки примирительно поднять и предложить не делать глупостей.
Назвать отработкой «сухого листа» то, что делал Хамес, можно было с большим трудом. Назвать помощью то, что делал Роберт, можно было с трудом ещё большим. Хамес просто закручивал мяч в ворота то внутренней, то внешней стороной стопы и косил глазом на Нико. Роберт просто стоял поодаль и, скрестив на груди руки, задумчиво смотрел на Хамеса. Идиотизм ситуации зашкаливал, но вместо смеха это вызывало тревогу и предчувствие того, что замысел, едва не провалившийся с самого начала, всё равно провалится. Возможно, виной тому было нервное напряжение и усталость, но Хамес предпочёл списать всё на запоздало проснувшуюся интуицию. Именно поэтому он не испытал радости или облегчения, когда увидел, как Нико в несколько глотков выпил кофе.
Не то чтобы Хамес ждал молниеносного результата. Даже в самых наглых мечтах он не надеялся на то, что Нико уже этим вечером в порыве страсти зажмёт его в тёмном углу спортзала или повалит на стол в собственном кабинете. Нет, подобного он не ждал. Не так скоро. Точнее, Хамес вообще не знал, чего ждать. И неважно, что зелье успешно прошло проверку. Мироздание и без этого найдёт способ подложить свинью.
Неизвестность и робкая надежда на счастливый исход изматывали. В последний удар Хамес вложил всё отчаяние. Мяч угодил в крестовину, и Роберт наконец-то подал признаки жизни. Его дежурные фразы и похвала прошли мимо ушей. Судя по виду, он тоже думал о чём-то своём, не о том, что происходило здесь и сейчас. Спрашивать Хамес не стал, но поймал себя на мысли, что хотел бы узнать, о чём думает тот, кто так близок и дорог Нико.
Роберт ушёл. Поле почти опустело, лишь на другом конце Никлас о чём-то шептался с Леоном. Собрав мячи, Хамес прихватил забытую кем-то из вратарей бутылку с водой и тоже вяло поплёлся на выход. С каждым шагом он всё внимательнее рассматривал газон, хотя в траве не происходило ничего интересного. Отвлечься от неё было выше его сил. Хамес банально тянул время, отказывался поднимать голову и смотреть на тренерскую скамью. А когда он всё-таки это сделал, то остолбенел и едва не выронил из рук сетку с мячами: Нико пристально смотрел на него, жадно, но как-то неуверенно, раздевая взглядом и словно стыдясь самого себя. Оттягивая ворот толстовки, он дышал так тяжело и часто, был так напряжён и даже взвинчен, что Хамес не знал, к чему готовиться: к тому, что Нико прямо на поле отымеет его во всех позах, или к тому, что тот прямо на поле его убьёт и сделает это голыми руками. Будучи оптимистом, Хамес рассчитывал на первое, но здравый смысл подсказывал, что светит ему, скорее, второе, ведь подобное состояние он уже наблюдал. Когда тестировал зелье на Матсе и Жероме. Теперь было ясно, что прабабкино варево на Нико уже подействовало, но Хамеса не интересовало, почему это произошло ТАК быстро. Из-за того, КАК оно подействовало, хотелось орать куда-то в космос и проклинать всё на свете.
При мысли о последствиях во рту резко пересохло. Хамес присосался к бутылке, что всё это время сжимал в руке, но вода, чёрт бы её побрал, попала не в то горло. Откашлявшись, он машинально облизнулся, вытер пальцами губы и подбородок и… кажется, этим сделал ещё хуже. Нико, неотрывно наблюдая за ним, тяжело сглотнул и встал.
«Точно убьёт» - подумал Хамес, но Нико сел обратно и закрыл лицо рукой. Плохо сел, как пьяный. Как будто не кофе в себя влил, а бутылку шнапса без закуски.
Хамес рвался подойти, но понимал, что помочь уже ничем не сможет. И неизвестно, сколько ещё длились бы их обоюдные страдания, если бы не вернулся Роберт. Вернулся он, видимо, как раз за Нико и, заметив его состояние, тут же бросился к нему, но тот лишь что-то тихо объяснил, отмахнулся от помощи и стремительно, пусть и не по очень ровной траектории, пошёл прочь. К счастью, идти сам он был в состоянии.
Голова пухла от вопросов. Почему зелье снова дало такой эффект? Как пережить случившееся? Что делать дальше? Может ли стать ещё хуже? Ответ Хамес получил только на последний, зато быстро и чётко: может!
Хамес ошибался, когда думал, что его жизнь разделилась на «до» и «после» тогда, в раздевалке после вынужденной дегустации зелья. Это произошло сейчас, потому что по его вине Нико в полуживом состоянии покинул поле, а Роберт, забрав забытый им планшет, притормозил у урны, достал из неё и осмотрел всё тот же проклятущий стакан из-под кофе.
***
Если бы Хамес мог предвидеть, чем закончится авантюра с приворотом, то не стал бы даже притрагиваться к прабабкиной книге, а сразу сжёг бы её вместе с сундуком, в котором однажды нашёл. Но даром предвиденья он, увы, не обладал, и катастрофа локального масштаба свершилась. Теперь в уничтожении зловредного барахла Хамес не видел смысла. Впрочем, отсутствие смысла не означало отсутствие желания. Желания как раз имелось столько, что хоть свиней откармливай.
Принять тот факт, что отравил не какого-то там одноклубника, а целого главного тренера, при взгляде на которого сердце колотилось, как у влюблённого школьника, было сложно, но Хамес справился. Искушение выволочь прабабкино наследство на задний двор, полить бензином и поджечь, было велико, но Хамес устоял. Ограничился фантазиями на тему. Явившаяся той же ночью во сне прабабка назвала его балваном и заявила, что современная молодёжь ни черта не разбирается в настоящих страстях. Ответить ей, в каком месте он видал подобные страсти, Хамес не успел – проснулся. Проснулся даже в неплохом расположении духа, пока не вспомнил, что нечаянно натворил вчера. Мигом накатила какая-то тоска и нежелание ехать на тренировку, которую наверняка будет проводить Роберт.
Роберт… При мысли о нём Хамес поморщился, как от зубной боли. Насколько проще стала бы жизнь, если бы Роберт сразу припёр его к стенке и потребовал объяснений, гневно потрясая стаканом из-под кофе. Но стакан Роберт выбросил в урну так же просто, как перед этим достал, а после так же просто подхватил бразды правления командой. Игрокам внезапную смену руководства он объяснил в общих чертах, смысл которых сводился к временному недомоганию Нико. И ни слова больше. Тем не менее, Хамес не обольщался. Только идиот не сложил бы воедино все детали и не связал бы «временное недомогание» с кофе. Идиотами Нико и Роберт не были.
Будущее рисовалось в мрачных тонах, и оставался единственный шанс сохранить самоуважение – первым признаться во всём и лично извиниться перед Нико. Какой скандал за этим последует, Хамес представлял, но решения не изменил. Пусть Нико наорёт на него, пусть унизит презрением или убьёт равнодушием. Спорить с судьбой и бежать от неё Хамес больше не собирался – она всё равно догонит и даст сдачи.
На тренировку Хамес явился одним из последних и в паршивом настроении. В голове он без конца прокручивал предстоящую исповедь перед Робертом и так увлёкся, что не сразу заметил странную деталь: все, включая самого Роберта, вели себя подозрительно тихо. Никто в редких разговорах и шутках не упоминал Нико. Даже в раздевалке, где кости тщательно перемывались всем без исключения. И странности на этом не заканчивались, ведь на Хамеса так же никто не обращал лишнего внимания, хотя Хамес его ждал. Ждал, к примеру, шуток о том, что он добрался со своим колумбийским кофе до старшего Ковача, ждал задорных советов по устройству личной жизни, шёпота и смешков за спиной – чего угодно, кроме всеобщего безразличия. Только Матс и Жером, недавно вернувшиеся в общую группу, посматривали на него косо, но и они молчали. Да что там они, даже Мюллер игнорировал столь изобильную тему! Страшно подумать, каких усилий ему это стоило. Издевались они над ним или, наоборот, щадили, Хамес не знал и выяснять не стремился. С главной проблемой разобраться бы. Но и тут не повезло: найти после тренировки Роберта оказалось невозможно и разговор с ним пришлось отложить до вечера.
К вечеру события приняли новый оборот. Накрутивший сам себя до предела Хамес «перегорел». Нервы не выдержали угрызений совести и простой человеческой обиды из-за неразделённого чувства. Они сдали, но последствия это имело весьма оригинальные: внутри как будто что-то оборвалось, и следом по телу разлилось чувство безмятежности. Хамесу вдруг стало абсолютно всё равно, кто именно и с какой силой даст ему из «Баварии» пинка под зад. Наверное, так люди и становятся фаталистами.
На вечернюю тренировку Хамес приехал совсем другим человеком. На душе было легко и спокойно. В одном из коридоров, что вели в раздевалку, он встретил Хасана, и тот во время приветствия даже не потрудился скрыть двусмысленную улыбку. Наконец-то, хоть кто-то не делал вид, что ничего из ряда вон не произошло. Как оказалось чуть позже, сюрпризы на этом не заканчивались. Спустя считанные секунды Хамес уловил разговор тренеров по физподготовке, и из него узнал, что Нико вернулся! Так быстро? Впечатлённый Хамес даже сбавил шаг. Кровь прилила к лицу. Сердце отбивало сумасшедший ритм. Нико вернулся и был здесь, встреча с ним неизбежна. Прощай, безмятежность.
Жаркие дебаты в раздевалке прервались, стоило Хамесу войти. Всё внимание устремилось на него. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то с сожалением, кто-то с осуждением, кто весело, а кто почти безразлично. От взгляда же Никласа хотелось удавиться в тёмном углу. Хамес сомневался, что заслуживал такого сочувствия. Судя по лицам, так же думали сидевшие плечом к плечу Жером, Матс и Леон.
В гробовой тишине Хамес сел на своё место, но не вытерпел и повернулся к недовольному трио.
- Слушайте, я ведь уже извинился, - устало сказал он. – Дважды.
- Да ты что?! – взвился Жером. – А мне в сортир из-за тебя пришлось отпрашиваться. Трижды!
- Ну, я немного перегнул палку! Но я же не знал, что вас отстранят и официально поставят такой… диагноз.
- Да к чёрту диагноз! Я женатый человек, с детьми…
- А это тут причём? – не понял Хамес.
- Ты хоть знаешь, - снисходительно вздохнул Матс, - как действует это твоё зелье?
- Догадываюсь. На меня оно никак не подействовало.
- Рад за тебя. А у нас вот с Жеромом стояк после него был каждые полчаса, как у озабоченных подростков.
- Так, стоп! – в предвкушении оживился Франк. – Получается, Ковача он тоже этим напоил? И у того…
- О, Господи Иисусе!!! – застонав, закрыл лицо руками Хамес. Богатое воображение подкидывало картины того, что пришлось пережить Нико, и грозилось его доканать. Приворотное зелье оказалось банальным и пошлым возбудителем. Так стыдно Хамесу было… да никогда не было!
- О-о-о-о-о, Родригес, ну ты дал! – насмешливо протянул Мюллер, и по раздевалке прокатилось довольное улюлюканье. – А с виду такой приличный и скромный мальчик!
- Нашёл приличного, - сказал кто-то тихо.
- Нашёл время для комедии! – вмешался Никлас. – У него, между прочим, большие проблемы!
- Ничего! – заверил Жером. – У нас тоже были большие проблемы. Справились.
- Интересно, а Ковач уже справился? – спросил, судя по голосу, Левандовски.
- Наверное, раз приехал.
- Силён мужик.
- А даже если не справился, - не унимался Мюллер, - то Хамес с радостью протянет ему руку помощи!
- Томас! – возмутился Никлас, но, как и многие, как и Хамес, не удержался от улыбки. – В тебе такта, как в сливном бочке!
- Ой, да брось! Ему самому смешно.
- А, по-моему, он хочет дать тебе в морду, - сказал Франк.
- Хорошо хоть моя Шерин не узнала, из-за чего я такой герой-любовник, - гнул своё Жером. – Пришлось бы многое объяснять.
- Хорошо, что нас на тренировке со стояком никто не поймал, - улыбнулся как Чеширский кот Матс. – Объяснять пришлось бы ещё больше. И кстати, странно получилось, - продолжил он серьёзно, - это пойло так быстро подействовало на Ковача и быстро отпустило.
Раздевалка стала похожа на огромный улей. Все разговаривали со всеми, и молчали только двое: Хамес, который считал, что сказал уже больше, чем собирался, и Киммих, который вертел головой, напряженно слушая то одного, то другого, и жевал губу, отчего усы топорщились ещё сильнее.
Внезапно дверь открылась, и все притихли. На пороге стоял Нико. Он обвёл взглядом помещение, посмотрел на каждого и остановился на Хамесе. Его зелёные, «волчьи» глаза всегда притягивали и завораживали Хамеса, а сейчас и вовсе лишили воли.
- Родригес, - спокойно сказал Нико, - через десять минут ко мне в кабинет.
Ковач ушёл, а никто ещё долго не решался заговорить.
- Ну, всё, парень, твоё дело труба, - авторитетно заявил Франк. – Он от тебя мокрого места не оставит.
- Ну, зачем ты так сразу, а вдруг обойдётся? – предположил Алаба.
- Действительно! – согласился Никлас. – Тем более ещё есть время…
- У него ещё есть время, - перебил Франк, - чтобы смотаться домой, забрать дочку, собак, документы и свалить из страны. Так и быть, Ковача беру на себя, - прижал он руки к груди. – Не уверен, что я в его вкусе, но обещаю включить всё своё обаяние. Так что, Родригес, минут двадцать у тебя есть.
Зюле цыкнул и ударил себя по бедру.
- Мануэль, ну а ты-то что молчишь? Ты всё-таки капитан! И у тебя есть опыт в таких вопросах.
- Это… кхм, - откашлялся Нойер, - это в каких это ТАКИХ вопросах у меня есть опыт?
- В личных, - расплылся в ехидной улыбке Мюллер. – Давай, лучший вратарь мира, колись, как наладить тесный контакт с тренером.
К пущей радости собравшихся на «тесный контакт с тренером» Нойер отреагировал бурно и ответил Томасу энергичной тирадой, из которой Хамес разобрал только ту половину, что состояла из мата.
Народ вновь оживился, бурные обсуждения и споры пошли на второй круг, а Хамес решил не откладывать то, что и так придётся сделать. Поблагодарив всех за понимание и поддержку, он встал, но, дойдя до двери, обернулся.
- Давай, красавчик, мы в тебя верим! – сказал Рибери, и с ним согласились ещё несколько голосов.
- Ты расскажи ему всё как есть, - посоветовал Зюле. – Не совсем же он бревно бесчувственное? Он поймёт.
Внезапно Хамес ощутил прилив самых тёплых чувств к партнёрам по клубу. Жаль только, что видел он их сегодня, скорее всего в последний раз.
***
В тренерский кабинет Хамес шёл почти как на свидание: волновался, боялся опозориться и надеялся на удачное завершение вечера. Прежде он ухватился бы за любую возможность остаться с Нико наедине, но в сложившихся обстоятельствах эта перспектива не радовала. Слишком уж пикантный характер носила причина встречи.
Ещё в детстве мама доступно объяснила Хамесу, что подслушивать и подсматривать некрасиво. И Хамес не собирался этого делать, но дверь в кабинет Нико, из которого доносились голоса, оказалась кокетливо приоткрыта. Самую малость, так что подсмотреть не вышло бы, даже будь на то желание, а вот подслушать… К собственному стыду перед соблазном Хамес не устоял.
- … ладно он, но ты, - узнал он голос Хасана. – Нико, ты взрослый и опытный мужик!
- А ещё я его тренер.
- Раньше тебя это не останавливало, - сказал уже Роберт. – И не надо на меня так смотреть! Мы все здесь помним, как всё начиналось.
- А теперь я не уверен.
- В нём? Думаешь, парень такой идиот, что начнёт требовать к себе особого отношения? По-моему, он в состоянии разделять личное и профессиональное.
- Я не этого боюсь, - пробормотал Нико.
- А чего тогда? – тихо и как-то растерянно спросил Роберт.
- Того, что для него это всё несерьёзно, а просто дурь, прихоть, каприз… А я выдумал то, чего нет на самом деле.
Два одинаково отчаянных стона раздались в кабинете, а Хамесу безумно захотелось ворваться внутрь и успокоить Нико, убедить в том, что для него это всё как раз очень серьёзно, а никакой не каприз.
- Ну, теперь-то ты убедился, что это не прихоть?! – ехидно поинтересовался Роберт. – Или тебе мало? Хочешь проверить, на что ещё он способен?
- Спасибо, мне хватило кофе.
На добрую минуту повисла тишина, которую светским тоном нарушил Хасан.
- Я где-то читал, что в Колумбии самый высокий процент преступлений на почве ревности.
- Господи, Браццо! – воскликнул Нико. – Не преувеличивай!
- Это ты не преуменьшай! Ты всю команду лапаешь у него на глазах, а его игнорируешь! Думаешь, ему это нравится? Это сегодня он тебе возбудитель в кофе подливает, а завтра усыпит хлороформом, погрузит в машину, привезёт к себе домой и запрёт в спальне.
- Кстати, не удивлюсь, - согласился Роберт, - если однажды ты не явишься на работу и перестанешь отвечать на звонки. А дня через три мы с полицией найдём тебя связанного у Родригеса в спальне.
- Да что вам всем далась его спальня?
- А ты, я смотрю, не боишься туда попасть?!
- А должен?!
- Так какого ж хера вы до сих пор до неё не дошли?!!
Кто-то тяжело вздохнул, что-то зазвенело, а Хамес вёл неравный бой с неуместными фантазиями, вызванными словами Хасана и Роберта. Связанный Нико в его спальне, обнажённый и полностью в его власти… Ох, что бы он с ним делал!.. Хотя обратный сценарий выглядел не менее желанным. Позволить Нико раздеть себя, довериться и дать привязать себя к кровати, отдаться его рукам и губам и…
- Значит, так! – сказал Роберт, и Хамес вернулся из мира грёз. – Проблему надо решать и делать это срочно. Пока о ней не узнали на самом верху.
- Сегодня я это сделаю. Обещаю. Начнёшь тренировку за меня?
- Об этом можешь не волноваться.
- Так, господа, время! – сказал Хасан. – Родригес уже, наверное, пришёл. Умоляю, не наломайте тут новых дров. Мы зайдём попозже.
Голос раздался совсем близко. Хамес еле успел отскочить к противоположной стене и принять скучающую позу. Если Хасан о чём-то и догадался, то не подал вида, а вышедший следом Роберт молча придержал дверь. Намёк был понятен без слов.
Так и не переодевшийся для работы Нико сидел, откинувшись в кресле. Верхние пуговицы его белой рубашки были расстёгнуты и открывали шею и ямку между ключицами. Лёгким кивком он пригласил Хамеса сесть напротив. Приглашение Хамес принял и ждал вопросов. Отвечать он собирался честно, но осторожно. Подслушанный разговор ясно давал понять, что потерять можно очень многое. А Нико тем временем смотрел на него со сдержанным интересом, будто открыл для себя что-то новое и любопытное.
- Ну, и что ты подлил в тот кофе?
- П-приворотное зелье, - слегка заикаясь, ответил Хамес и надеялся, что его не поднимут на смех. И Нико не засмеялся. На миг его лицо стало даже каким-то по-детски удивлённым и беззащитным. Но всего лишь на миг. – Я сам готовил.
- Мои комплименты шеф-повару. Можно узнать рецепт?
Хамес принялся по порядку перечислять ингредиенты. Он с замиранием сердца следил за реакцией Нико, и к непомерной радости не заметил и тени отвращения, когда упомянул собственную кровь, слюну и сперму. Этот нюанс прибавил уверенности в дальнейшем успехе.
- Где ты это всё нашёл?
- На родине. Там в некоторых кварталах можно и не такое найти.
- Прекрасно. Советы, как провести товар через границу, там же получил?
- Нет, сам справился.
- Да ты псих, - тихо подвёл итог Нико.
- А вы бесчувственное бревно, - вернул любезность Хамес.
Брови Ковача в удивлении приподнялись, а сам он немного наклонился вперёд, как бы не веря в услышанное. Вообще-то Хамес не планировал переходить на личности, но банально накипело! Допрос, учинённый Нико, так же не добавлял хладнокровия.
Обстановку следовало срочно разрядить. На помощь пришли бутылки с минералкой, блестевшие стеклянными боками на углу стола.
- Можно воды? Пожалуйста.
Задумчиво потирая губу, Нико пару раз перевёл взгляд с Хамеса на воду и обратно.
- Пожалуйста, - придвинул он бутылку, а вот стакан почему-то – нет.
- Спасибо.
Принимая бутылку, Хамес случайно коснулся пальцев Нико. Таких тёплых в сравнении с холодным стеклом. Без какого-либо умысла он по привычке обхватил горлышко губами и только на четвёртом-пятом глотке обратил внимание на Нико, который… нет, не смотрел на него, а откровенно поедал глазами и вряд ли думал при этом о схеме на предстоящий матч. Пить в таких условиях было абсолютно невозможно.
- Ты продолжай, продолжай, - будничным тоном предложил Нико. – Не знаю, кто научил тебя так пить, но у тебя отлично получается. Я давно заметил.
Щёки Хамеса зарделись от неповторимого комплимента, но продолжать он отказался из принципа. Разрядил обстановку, нечего сказать!
- Так значит, я бесчувственное бревно?
- Конечно. Я наизнанку вывернуться перед вами готов, а вам всё равно. Всю команду лапаете на моих глазах, а меня игнорируете.
Только договорив, Хамес с досадой понял, что в точности повторил слова Хасана и тем самым выдал себя с потрохами. Злость взыграла сказочная! Ниже падать, наверное, было уже некуда. Однако Нико его фееричный промах явно позабавил: прищурившись, он облокотился на стол, укоризненно покачал головой и усмехнулся.
- Подслушивал.
- Подслушивал.
- С самого начала?
- Нет, но услышал достаточно.
- Тем лучше. Не придётся тратить время на болтовню.
Что-то едва уловимо изменилось в выражении лица Нико, но от одного этого по телу Хамеса прошла лёгкая дрожь. Пали барьеры, раскололись маски, растаяли льды – всё вместе, как казалось, не описывало и половины впечатлений. Здесь с ним снова был тот Нико Ковач, которого Хамес запомнил по первым дням их знакомства: свободный и не загнавший сам себя в рамки. Радость, если не самое настоящее счастье, распускалось в груди.
- Но твоё поведение просто возмутительно, - с напускной серьёзностью сказал Нико и тонко улыбнулся уголком губ. – Мало того, что ты пытался напоить меня приворотным зельем, так ты ещё и подслушивал.
«И это ты ещё не знаешь, кто твой центр защиты из строя вывел», - подумал Хамес, но вслух с ноткой наглости сказал:
- Да, я плохо себя вёл.
- Очень плохо.
Нико встал, не спеша обогнул стол и подошёл к Хамесу – Хамес повернулся к нему, но остался сидеть, смотря снизу вверх.
- Я просто обязан взяться за твоё перевоспитание.
«Час на велотренажёре после каждой тренировки? С него станется!» - пронеслось в голове по старой памяти, но новая реальность не давала повода для беспокойства.
Нико смотрел, чуть склонив голову к плечу. Он скользил взглядом по лицу Хамеса и то и дело задерживался на губах. От пристального внимания Хамес непроизвольно сглотнули, и когда Нико коснулся его щеки, то закрыл глаза и подался навстречу невинной ласке, потёрся щекой о ладонь, как истосковавшийся по хозяину кот.
Другую руку Нико запустил в волосы Хамеса, пропустил их сквозь пальцы, а после провёл за ухом и огладил шею. Осталась лишь ладонь на щеке, и её казалось мало. Одной рукой Хамес обнял Нико за бедро, чуть выше колена. Некрепко, но давая ему понять, что отпускать от себя не намерен.
Нико приподнял голову Хамеса за подбородок. Большим пальцем он провёл по скуле, а потом и по губам: обвёл верхнюю и, чуть надавив, провёл по нижней. В немом приглашении Хамес приоткрыл губы, и когда Нико накрыл их своими, у него перехватило дыхание. Он резко поднялся, сминая в пальцах рубашку на плечах Нико, прижался к нему максимально близко. Нико целовал мягко, но уверенно, а Хамес отвечал со всей накопившейся страстью. Он так долго ждал этого, что больше не собирался держать её в себе. Да и не смог бы. Язык Нико вытворял что-то немыслимое, а его руки спустились с поясницы ниже, и одна из них забралась под футболку. Рвано выдохнув, Хамес прервал поцелуй, но только затем, чтобы сразу увлечь Нико в новый, такой же глубокий, горячий и чувственный.
Когда-то прежде Хамес считал, что сможет довольствоваться малым: взглядом, улыбкой, предназначенной лично ему, прикосновением, объятием… Теперь он хотел получить всё. Ему был нужен весь Нико. Пусть не сразу, пусть постепенно, но весь. И это лишь вопрос времени, ведь Нико даже не пытался отстраниться или снизить градус происходящего. Хамес чувствовал его желание так же чётко, как своё собственное.
А голову кружило счастье и холодный древесный аромат одеколона.