AU-марафон. Каждые три дня будет открывался новый этап (список ниже) и за три дня желающие могли писать по предложенным темам любой пейринг или джен.

Правила, темы, срокиЭто скорее не фест, а челлендж для тех, кто хочет расписаться или поэкспериментировать или просто никак не может преодолеть писательский блок.

Правила:
1.    любые пейринги;
2.    любой объем;
3.    пейринги могут повторяться;
4.    по тем этапам, которые уже объявлены и/или завершены можно писать и выкладывать в любое время.

Темы и сроки:

читать дальше11 июня. Экзотика
Гаремы, пираты, средневековье, племена, джунгли, вестерны, детективы, любые сюжеты, локации, кроссоверы, подходящие к теме

15 июня. Сверхъестественное
Оборотни, монстры, вампиры, мифология, ангелы-демоны, сверхъестественные существа, сказки, любые сюжеты, локации, кроссоверы, подходящие к теме

19 июня. Нюансы физиологии
Омегаверс, превращение в детей, уменьшение/увеличение, обмен телами, мпрег, гендерсвитч (персонажи изначально другого пола или меняют его по ходу повествования),любые сюжеты, локации, кроссоверы, подходящие к теме

23 июня. Космос как предчувствие, sci-fi
Звездолеты и зведолетчики, пришельцы, иные планеты, андроиды, путешествия и возвращения, катастрофы в космосе и на других планетах, инопланетные технологии, любые сюжеты, локации, кроссоверы, подходящие к теме

27 июня. Параллельные вселенные
Эффект бабочки (одно событие изменило реальность/жизненный путь персонажа), попаданцы (персонаж попадает в иное время/реальность), путешествия во времени, постапокалипсис, утопия/антиутопия, любые сюжеты, локации, кроссоверы, подходящие к теме
Понятно, что все этапы уже заявлены и можно писать про любые. У нас есть вот такие исполнения:

Этап 1. Экзотика.

Ракидрич, джен/преслеш, вестерн!auНекоторые аллюзии на «Человек с бульвара Капуцинов»

Шериф скучал. До вечера ещё было далеко и за окном не было слышно ни криков, ни ругани, ни выстрелов. Последнего дебошира — старого пьяницу Джонни он выпустил ещё вчера,. Все дела были сделаны: шериф в подробностях изучил носки сапог, водрузив ноги на письменный стол, подремал, надвинув шляпу так, что только длинный кривоватый нос удерживал её от того,чтобы сползти на подбородок, даже почитал книгу без обложки и половины страниц — книгу забыл кто-то из приезжих. На самом деле, такие ленивые дни выпадали крайне редко — приграничье притягивало всякий сброд и обычно приходилось  вертеться волчком, чтобы держать ситуацию под контролем, мечтая, чтобы был ещё кто-то, на кого можно было бы положиться. Но сейчас наступило затишье, которым почему-то не удавалось насладиться.

Шериф снял шляпу, почесал голову, взлохматив отросшую русую копну волос, и вернул шляпу на место.

— Добрый день, шериф.

Шериф едва не свалился со стула. Прокрасться, не скрипнув ни ступенькой лестницы, ни дверью, да ещё застать его врасплох — это надо уметь. Голос незнакомый. Интересно.

Шериф снял ноги со стола, наконец взглянул на незваного гостя и скривился. Первое определение, пришедшее в голову — «хлыщ», подходило больше всего. Чистенький, с иголочки одетый, смазливый, длинноногий и ботинки сверкают, будто на улице ветер и не заносит песком любую поверхность. Тьфу! Да ещё и довольно высокий.

Шериф не особо любил тех, кто был выше него. А, учитывая его собственный не слишком впечатляющий рост, можно считать, что не любил никого, делая лишь очень редкие исключения. Хлыщ, тем временем, на полном серьёзе ждал ответного приветствия: стоял, спокойно и доброжелательно пялился из-под шляпы светлыми гляделками. В одной руке у него был саквояж, вроде плотно набитый, аж бока круглые, как у тельной коровы, но лёгкий, судя по тому, как хлыщ его держал. Кстати, кобура на бедре резко контрастировала с благостным обликом — ею явно часто пользовались, а торчащая ручка кольта была отполирована до блеска и это не был пошлый блеск новенького оружия.

— Чего надо? — каркнул шериф пересохшим горлом и поспешно приложился к стакану с водой.

— Хотел представиться и заручиться вашей...

— Представляйся, а заручишься у кого-нибудь другого. Ну?

— Меня зовут мистер Фёст и я хотел бы...

— Что в саквояже?

Когда хлыщ, то есть Фёст, открыл саквояж, рука шерифа, лежащая на кобуре, чуть не дрогнула, ему показалось, что внутри человеческая голова. Но нет. Всего лишь мяч. Шериф развеселился:

— Вы возите с собой мячик, мистер Фёст? Это ваше главное сокровище?

Хлыщ очень серьёзно кивнул, прижимая мяч к груди:

— Это действительно моё сокровище. Если возможно, я бы хотел арендовать сейф в вашем банке. И заодно убедиться, что сам банк надёжен и не может быть ограблен.

— Вы спятили, Фёст.

— Вы не понимаете. Я вижу свою миссию в том, чтобы приобщить мужскую часть населения вашего городка...

— Города.

— ...вашего города к увлекательной и благородной игре, коей увлекаются сейчас повсеместно в Британии. Футбол развивает силу и ловкость и позволяет вести настоящие баталии, не прибегая к оружию.

— Помнится, другой благородный спорт, пришедший из Британии, а именно бокс, уже превратился у нас в банальный мордобой. А что с мячиком?

— Мяч в этой игре пинают ногами, — Фёст небрежно уронил своё главное сокровище, но упасть на пол не дал, поддев носком ботинка, и некоторое время демонстрировал удивительную сноровку, отбивая мяч коленями, головой, плечом и снова носком ботинка. Наконец поймал в руки, лишь слегка сбив дыхание:

— Этот мяч сшила моя матушка, исколов все руки сапожным шилом,  и он действительно очень мне дорог.

— Я вам сразу говорю, Фёст, ничего у вас не выйдет. Но сегодня вечером, как и всегда, в салуне вы найдете значительную часть местных джентльменов, которые не прочь были бы развить силу и ловкость. Да и попинать что-нибудь не дураки.

Фёст ярко улыбнулся и приподнял шляпу:

— Благодарю вас.

Шерифу почти стало его жалко. Но не лишать же парней бесплатного развлечения.

Когда дверь за неожиданным посетителем закрылась, он снова уложил ноги на стол и задумался. Лицо Фёста казалось знакомым, хотя шериф мог поклясться, что они не встречались.

Вечером шериф услышал взрывы смеха за добрый квартал от салуна. Прислонившись к стойке и получив традиционное пиво за счёт заведения, он с удивлением наблюдал, как Фёст хлопает по плечам ковбоев и трапперов, смеётся вместе с ними, показывает какие-то картинки, а иногда что-то объясняет. И его слушают!

— Эй, шериф! Смотри, этот блаженный предлагает нам бегать на пустыре в подштанниках и пинать мяч. Как тебе такое?

— Гарри, тебе полезно было бы  снимать свои штаны хоть иногда и не только, чтобы облегчиться. Гремучих змей ты уже запахом отпугиваешь, скоро и людей начнёшь, — отозвался шериф, но подходить не стал.

Он чуть не пропустил момент, когда Фёст откланялся. Выждал пару минут и тоже вышел. Прислушался. Ну, конечно. Голоса за углом — приглушённые и угрожающие. Похоже, у кого-то неприятности.

Осторожно обойдя салун, шериф незамеченным остановился поотдаль. Трое парней наступали на Фёста, заставляя пятиться, пока он не упёрся спиной в стену.

— Ну что, хлыщ (шериф подавил смешок). Может посмотрим, какого цвета подштанники у тебя?

— Я не ношу подштанников, — Фёст отвечал спокойно, будто бы даже забавляясь.

— Тем лучше. Значит спляшешь джигу для нас и наших револьверов с голой задницей. Снимай штаны.

— Мне не хотелось бы вступать с вами в конфликт, джентльмены.

— А ты и не вступай, — хохотнул второй из нападавших и выстрелил под ноги Фёсту, заставляя подпрыгнуть, — снимай штаны и танцуй.

Луна светила достаточно ярко, но шериф так и не успел рассмотреть, как всё произошло. Просто в руке Фёста появился кольт, раздались ещё три выстрела и парни, только что считавшие себя хозяевами положения, схватились за отбитые, а может и сломанные пальцы, скуля, как собаки, которых походя ткнули сапогом под рёбра.

— Вы прекрасный стрелок, мистер Фёст.

— Шериф. А я всё думал, вмешаетесь вы или нет. Прошу меня извинить, джентльмены, — Фёст приподнял шляпу.

Возвращаясь ко входу в салун, шериф остановился. Его спутник тоже затормозил.

— Мистер Фёст. Меня впечатлили как ваши ораторские способности, так и хладнокровие перед лицом опасности. Вы не хотели бы стать мистером Секондом?

— В смысле?

— Помощником шерифа. И банк вам будет совершенно не нужен, никто не посягнет на ваше сокровище. И футболом в свободное время можно будет заняться.

Фёст вздохнул и снял шляпу. Сейчас он, растрёпанный, с выбившейся из-под ремня рубашкой , совершенно не похож был на хлыща. В свете единственного фонаря он казался грустным и старше своих лет:

— Боюсь, шериф, это невозможно. У тому же, завтра я пригласил желающих на пустырь, чтобы осветить правила футбола, так сказать, наглядно.

Шериф только вздохнул.

Утром на пустыре кроме самого Фёста никого не было. Шериф подошёл и похлопал его по спине:

— Не расстраивайтесь. Им нужно время.

— Не уверен, что оно у меня есть

— Я вижу, вы этими камнями обозначили ворота? Тогда давайте сыграем?

— А вы умеете? Вы полны сюрпризов, шериф.

— Вы даже не представляете, каких. Но у меня условие: если выигрываю я, вы остаётесь. Будете моим помощником, обживётесь тут.

— А, если выиграю я?

— Я отпущу вас и дам неделю форы.

— Что ж, шериф, вы сразу показались мне решительным человеком. По рукам!

Фёст на самом деле любил футбол. Длинные ноги давали ему преимущество и шериф порадовался, что сменил сапоги на ботинки, иначе у него не было бы ни шанса. Он использовал всё: скорость,  большую, чем у противника, маневренность, силу, не стесняясь толкаться и хватать за одежду, отбирая мяч. Когда счёт стал 5:2 Фёст остановился и улыбнулся:

— Ваша взяла. Когда мне приступать к своим обязанностям?

— Приходите завтра к полудню, я хоть порядок наведу, освобожу вам место. Не то чтобы нам пришлось рассиживаться...

— Но всё же очень интересно, откуда...

Шериф рассмеялся:

— Мне довелось прожить пару лет в Лондоне.

***

Утром шериф открыл ящик стола и вынул кипу плакатов. Как удачно сложилось, что он забыл про них и не расклеил по городу несколько дней назад. С каждого смотрело лицо Фёста, а внизу было написано:
WANTED
опасный преступник, медвежатник, приговорён к смертной казни в трёх штатах.
Портрет шерифа (арт)

R за мат, слеш, АУ Ракидричи
Время не прямолинейно, пространство не ограничено рамками вселенной.

— За каким хуем ты тыкал красную кнопку? — Лука не стесняясь орал на весь лес. Да и кого тут стесняться-то? Ближайшее разумное существо ожидается через пару миллионов лет. А в наличии разума у человека напротив он уже крепко сомневался.

— Было любопытно, — пожал плечами Иван.

— Удовлетворен? — яростно прошипел Лука, напомнив очковую кобру.

— Вполне.

— Урод!

— Не согласен, — Иван переступил с ноги на ногу и виновато улыбнулся.

Прооравшись, Лука почувствовал, что ярость откатилась, как морская волна, оставив после себя пустоту и растерянность. Глядя на сверкающую белизной кривоватую улыбку Ивана, удивляясь своему спокойствию, он ехидно ответил:

— Зря, — и неожиданно для самого себя его губы тоже растянулись в удивительно глупую улыбку. Как будто и не подстерегали их тут сотни опасностей. Быть заживо сожранным, раздавленным или разорванным не казалось уже такой неотвратимой перспективой.

Иван тут же встрепенулся. Приобнял Луку за плечи и осторожно встряхнул.

— Ладно тебе, не злись, придумаем чего-нибудь. В первый раз что ли.

— Заебало, честное слово, — устало ответил Лука, высвобождаясь. — Думай сам, а я пойду рубить дрова, тут пиздецки холодно.

— Стой! — окрикнул его Иван, прекрасно понимая, что в зарослях явно опаснее.

— Стою, — покорно замер Лука. На него как-то разом навалились тоска и безысходность от осознания всей глубины жопы, в которую они попали.

— Чем ты собрался рубить? — брякнул Иван первое, что взбрело в голову.

— Выражение такое было в двадцать первом веке, придурок, — беззлобно отреагировал Лука, — Книжки читать нужно! Конечно, я не буду рубить, учитывая размеры и толщину местной растительности. Просто веток сухих поищу.

— Я читаю, — обиделся Иван и перевёл взгляд на медленно ползущую по мясистому листу папоротника толстую гусеницу. Она была размером со взрослого кота, и Иван невольно попытался вообразить, какая из неё могла бы получиться бабочка. Старательно отбрасывая мысль, что на самом деле это будет никакая не бабочка, потому что в этом времени насекомые еще не эволюционировали до бабочек. И заодно пытаясь не представлять, здоровенного плотоядного жука с жестким блестящим экзоскелетом над пульсирующим брюшком цвета выдавленного гноя, и который при этом отлично вписывался в этапы развития жирной ритмично сокращающей свои складки тварюшки.

— Я пошел, — перебил его мысли Лука.

— Иди… А, нет, стой.

— Чего еще?

— Есть предположения на счет того, где мы находимся?

Лука резко развернулся, чувствуя, как только что обретенное благодушие облетает с него, как растрескавшаяся краска с гнилых досок. Сверкнул глазами из-под русой челки, и процедил сквозь зубы.

— Я не предполагаю, я абсолютно точно знаю!

Иван округлил глаза и даже ненадолго перестал дышать:

— Где? — шепотом спросил он.

— А мы, мой дорогой, хуй знает где, — снова прошипел, аки змея Лука, и зачем-то широко повёл рукам вокруг.

Иван усмехнулся.

— Это в северном или южном полушарии?

— Это только хуй знает, — зло отрезал Лука.

— О, у нас появился шанс! — встрепенулся Иван.

— С чего ты взял?

Иван помолчал пару секунд и на полном серьезе произнёс:

— Ну, хуй знает всё, а у нас с тобой как раз имеется парочка. Можно спросить. — Лука открыл рот и уставился на него, как на умалишенного, но Иван все испортил, не удержавшись в самом конце и заржав.

— Точно придурок, — выдохнул Лука. — За что только тебе учёную степень дали?

— Три.

— Чего три? — не понял Лука.

— Степени три, но это не важно, — Иван потеребил губу. — Так я правильно понял, ты никогда не разговаривал с хуем?

— Нет. А ты, по всей видимости, да? — усмехнулся он.

— Тоже нет, — Иван пожал плечами, — Я на тебя рассчитывал.

Лука возвел глаза к небу.

— Господи, почему из пары тысяч сотрудников в дикий период ты отправил меня с этим?

— Ты не рад моей компании, — грустно констатировал Иван.

— Хорош уже паясничать.

— Что ты! Как можно, в такой отчаянной ситуации?

— Лучше помоги мне, — огрызнулся Лука.

— Как скажешь, — покорно согласился Иван.

— Ну, я жду, чего опять завис?

Иван прикинул, что за время их перепалки портативный ядерный генератор запустился и вопрос с безопасностью решен. А это значит, что все идет по намеченному плану.

— Лука, — позвал он.

— Что?

— Ты иди, поищи сухостой, а я пока лапника наломаю, чтоб на сырой земле не сидеть.

— Здравый смысл проснулся или в робинзоны решил податься? — ядовито поинтересовался Лука.

— Я всегда за здравый смысл, — энергично кивнул головой Иван.

— Угу, как же, — проворчал Лука. — Так вот, знай, я лично не собираюсь тут жить.

— Да я, в общем-то, тоже. Но, поверь, цивилизацию лучше искать завтра.

— Зачем откладывать? Что мы тут всю ночь будем делать?

Иван вздохнул и опустил глаза долу. Тень от пушистых ресниц пролегла далеко вниз.

— Ну, темнеет уже, а тут первобытная тайга, знаешь, ли. Волки, тигры саблезубые, ящеры там всякие… Я б лучше ночь у костра пересидел.

— Блядь. Ладно. Ты прав.

— Повтори, не расслышал.

— Ты прав! Доволен?

 — Да, — тут же широко улыбнувшись подтвердил Иван.

Лука почувствовал, что ужасно устал от всего этого. Отвернулся и неспешно побрел к ближайшим кустам, спотыкаясь на корягах и увязая в высоком мхе. Иван задумчиво смотрел ему в след, ковыряя ногтем кору доисторической ели. Потом улыбнулся каким-то своим мыслям и запустил руку в карман. Нащупал прохладную металлическую поверхность телепортатора и с нежностью провёл по нему пальцем.

Завтра. Завтра он обязательно скажет Луке, что по счастливой случайности прихватил с собой тестовый образец. Они быстренько вернутся в лабораторию и продолжат своё скучное исследование докембрийского периода в пробирке. С ежедневными спорами, открытиями, развенчанием старых теорий и выдвижением новых, прерываясь в редкие выходные на походы в кино или парк и привычный незатейливый секс. А пока этот мелкий мудак, заебавший весь персонал до последнего техника никак не отвертится от романтического ужина и дивной ночи в дикой природе.

Иван прихлопнул гигантского москита, тяжело опустившегося ему на щеку. С такими соседями ночь обещала быть занятной, особенно, если проводить её с голой жопой на траве, а руки при этом запихать в более интересные места, например под крепкие бедра одного неугомонного засранца… В любом случае, в штанах заниматься сексом он не собирался. Слегка волновала местная фауна. Ящеры-переростки в этом периоде уже пару тысяч лет как водились, так что, от греха подальше лучше перестраховаться.

Иван довольно ухмыльнулся. Хорошо, что он обо всем позаботился. Ткнул большим пальцем квадратную кнопку на пульте. Механизм тихонько пискнул, возвещая, что все в порядке.

Силовое поле работало исправно, в радиусе сотни метров немедленно изгнав всякую нечеловекоподобную живность размером до среднего динозавра. Теперь Луке ничего не угрожало ни в воде, ни в земле, ни в самых густых зарослях. Иван довольно потянулся, закатал рукава лабораторной рубахи и принялся откручивать толстенную еловую ветку от ствола.

Все шло как нельзя лучше. И то, что они недавно поужинали тоже было хорошо. Лука ни за что бы не поверил, что за то короткое время, что он шарился по лесу в поисках дров, Иван голыми руками изловил дичь, разделал её и даже зажарил. Хотя, это Иван тоже мог с легкостью устроить. И даже собирался проделать, только не руками и немного позже. В идеале после секса, когда Лука уже не будет выглядеть таким озверевшим и готовым убивать.

Интересно, как быстро Лука ему оторвет башку, когда узнаёт правду. Иван растянул губы в улыбке. Хорошо, что это будет только завтра.

Шахерезада, сернандо, гарем!auСерхио бросил только один взгляд на мощную фигуру и повернулся к советнику:

— Мне не нужен ещё один телохранитель. У меня, чёрт возьми, комплекс неполноценности появляется,  когда я гляжу на этих громил.

— Но, мой король, это не охранник. Он прибыл в ваш гарем.

— Евнух? Это ужасно всегда, а в этом случае калечить такое тело...

— Нет, ваше величество. Это новый  наложник.

— Кто?

Посмотрев второй раз более внимательно, Серхио оценил, насколько полупрозрачные шаровары, которые обычно интригующе развевались вокруг стройных ног обитателей и обитательниц гарема, столь же, если не более интригующе облегают рельефные мышцы бёдер. Торс необычного наложника был обнажён и тоже очень впечатлял. Серхио сглотнул. И что он будет делать с этим Гераклом? Боксировать? Заниматься борьбой? Фантазия тут же заработала на всю катушку. Почему-то очень легко было представить, как Серхио утыкают лицом в ковёр, заламывая руку, и он напрасно бьёт ладонью по полу, пытаясь прекратить схватку, а наложник тем временем легко рвёт на нём  борцовское трико... Нет. Так не пойдёт. Он тут хозяин в конце концов.

— Ладно. Пусть приходит ко мне этой ночью.

Серхио против воли взглянул на наложника, прежде чем вышел из зала. Тот улыбался. А всё лицо у него  оказывается было покрыто веснушками.

Весь вечер Серхио нервничал. И даже пару раз пожалел, что вообще завёл гарем. Его всегда привлекали томная роскошь, завуалированная страсть и какое-то наивное бесстыдство восточных сказок. Правда, наложники и наложницы  покорные и изящные не вызывали особых чувств. Серхио даже лиц их не запоминал. А вот лицо с тёмными-тёмными глазами и веснушками почему-то запомнил сразу.

— Мой господин?

Серхио испуганно запахнул халат, тут же разозлился и скинул его вовсе, оставшись только в татуировках. Наложник торчал столбом у двери, разглядывая его со спокойным любопытством. Потом медленными тягучими шагами подошёл, тесня Серхио к кровати. Серхио боролся с постыдным желанием позвать охрану и с ещё более постыдным ощущением слабости во всём теле, особенно в коленях. Он привык доминировать, но сейчас хотелось... Много чего хотелось, что никак не входило в понятие «доминирование». Наложник толкнул его на кровать. Серхио упал на спину, тут же попытался подняться, но не тут-то было. Наложник, безмятежно глядя на него, обманчиво легко возложил ладони на грудь и Серхио понял, что дёргаться бесполезно.

— Господин слишком напряжён. Я помогу расслабиться.

Усилием воли погасив вспыхнувшую было ярость, Серхио оценил иронию ситуации. Если бы эта ожившая статуя захотела, Серхио уже тихонько лежал бы со сломанной шеей. Но, похоже, наложник действительно желал только исполнить свои обязанности. Просто понимал их несколько оригинально.

— Как тебя зовут?

— Фернандо, господин.

— Хм, слишком громко для королевской спальни. Я буду звать тебя Нандо. Так вот, Нандо. Я, знаешь ли, привык быть сверху.

— О, — Нандо перестал нервирующе нависать над Серхио, сел на пятки и поднял ладони, — конечно, господин, как скажешь. Сверху так сверху.

То ли неяркие светильники были виноваты, то ли у Серхио разыгралось воображение, но показалось, что глаза Нандо блеснули дьявольским огнём и в голове снова нарисовалась картинка — Серхио в постели с Нандо. Сверху. Он прижимается спиной к груди опирающегося на изголовье кровати наложника, а сильные руки поддерживают его под ягодицы, помогая приподниматься и опускаться, насаживаясь на внушительный, судя по ноющей боли внутри, член. Серхио помотал головой и на всякий случай напомнил:

— Я могу велеть казнить тебя в любой момент.

— Я понимаю, господин. Если тебе не понравится или станет скучно, я приму любое наказание. Но тебе понравится.

Серхио недоверчиво покачал головой. Ничего себе, уверенности парню не занимать. Но почему бы и нет.

— Хорошо. Пока мне не станет скучно или неприятно, я весь твой.

— Это может занять больше, чем одну ночь.

— Договорились, тем более мы потратили на разговоры массу времени.

— Тогда не будем терять его ещё больше. Перевернись на живот... господин.

***

Оказалось, что ему действительно нравится. Нравится, когда не он, а кто-то другой обладает всей властью и можно не быть хозяином положения. Слушаться наложника было поначалу странно, но дело того стоило...

Серхио почти ничего не слышал из-за собственных стонов. Руки и губы Нандо творили чудеса с его телом, особенно, когда смазанный маслом палец согнулся внутри Серхио так, что он чуть сознание не потерял, а его член глубоко в горле Нандо напрягся, готовясь выплеснуться...

— Уже светает, господин. На этом я прекращаю дозволенные, гм, речи и с нетерпением буду ждать следующей ночи.

Дверь за Нандо закрылась. Серхио сел, разглядывая свой влажный от слюны, железно стоящий и ноющий член. Да, он, Серхио, а не член, хотя и член тоже тоже будет с очень, очень большим нетерпением ждать следующей ночи. И послеследующей. Возможно, теперь Серхио будет с нетерпением ждать каждую ночь, из отпущенных ему. Если Нандо, конечно, согласится.

А сейчас ему нужно решить насущные проблемы. Интересно, сможет он сам найти ту точку внутри? Масло ещё, кажется, осталось...

Этап 2. Сверхъестественное. 

Крооскескес, NC-17, АУ
Не кондиционером единым. Немного подробностей о температуре окружающих предметов 
часть1
Лукас не умел привлекать внимание парней. Они, собственно, до прихода в команду Тони его и не интересовали. Но взглянув на этот айсберг уверенности и холодной рассудительности, Лукас понял, что попытается. И честно старался в силу умений и фантазии: задирался на тренировках, подшучивал, таскал на руках и все ждал, когда синий непроницаемый, как льды Арктики, взгляд растает.

 — Дрочишь?
— Дрочу, — покладисто согласился Лукас, слегка удившись своему спокойствию.
Вообще-то быть застуканным за рукоблудством в туалете на клубной базе — такое себе достижение.
Уборщица провела мокрой тряпкой возле его кроссовок, нисколько не интересуясь тем, что располагалось выше.
«Небось за свои полтора века и не такое видела», — заторможенно подумал Лукас, продолжая сжимать одной рукой напряженный член, а другой фото.
— Холодом от него веет, — произнесла старушка, старательно шоркая пол.
— Откуда ты знаешь? — подскочил на унитазе Лукас, выронив фотографию.
— Как же не знать? Термостат полетел. Я давно говорила Маркосу, чтобы техника вызвал. Дождется, лентяй, уволят его.
— Кому?
— Так зятю моему. Он кондиционеры обслуживает в этом комплексе.
— А на черта он мне?
— Вот же, кондиционер полетел, холодный воздух неделю гоняет.
— И? — спросил Лукас, удивляясь тому, что продолжает вести этот абсурдный разговор вместо того, чтобы поскорее прикрыть срам и сбежать отсюда без оглядки.
— Ох и несообразительная молодежь пошла, — посетовала старушка, придвинулась ближе, нарушая все мыслимые и немыслимые социальные границы, и, как для имбецила, нараспев произнесла: — Вот, смотри, ты весь мурашками покрылся. Волосы, вон, дыбом встали. А говоришь, что Маркос не нужен.
Лукас, как загипнотизированный опустил взгляд. Темные волоски и впрямь топорщились кверху. Он нехотя кивнул в подтверждение, наконец застегнул ширинку и подобрал с пола фото. На нём Тони с томной улыбкой рекламировал нижнее белье. «Хоть бы разок на меня так глянул, полено чертово», — подумал Лукас и медленно направился к выходу.
— Эй, ты, — позвала старушка, — Держи, может и тебе пригодится.
Лукас обернулся и машинально принял из сморщенных рук грязновато-синий кусочек картона. «Холодно-горячо» значилось на лицевой стороне. А ниже следовала приписка: Ремонт климатических систем любой сложности.
«Херня какая-то», — подумал Лукас и не глядя сунул визитку в сумку. И только на выходе из здания его догнала мысль, свирбевшая мозг с самого начала этого странного разговора: «Откуда в огромном ультрасовременном здании взялась живая уборщица с ведром, тряпкой, да еще такая древняя? За чистотой в помещениях споркомплекса давно следили клининговые компании.

***
Про визитку он вспомнил через неделю, когда вытряхнул из сумки скопившиеся носки и полотенца в стирку. На кучу ароматизирующего белья плюхнулась карточка. Лукас не сразу сообразил, что это такое. Картон отливал благородным золотом и выглядел как дорогое украшение. Буквы словно светились изнутри. Текст стал крупнее и вызывающе гласил. «Будет горячо, гарантируем!»
«Странно, — подумал Лукас, — Как я не заметил эту надпись в прошлый раз?»
Он покрутил карточку, но не нашёл про ремонт кондиционеров ни слова. То, что это была та самая визитка, он не сомневался. С обратной стороны оказался незнакомый адрес и приписка: «Растопим льды любой сложности». Телефона не значилось. Лукас вбил в навигатор название улицы — карта предсказуемо выдала жопу мира. Он покрутил квадратик между пальцев и без сожаления выбросил в мусор.

***
Как так получилось, что он надрался до чертиков, Лукас никогда бы не вспомнил. Сначала просто хотелось выпить, потому что плечом к плечу с ним уселся Тони, излучая благодушие и всевозможные добродетели. Лукас бесился, нервничал и пил. Тони тоже пил, но меньше. Сидел себе, потягивая коктейль, до отвратительного трезвый, и загадочно улыбался.

— Как же я тебя ненавижу, — заплетающимся языком выговорил Лукас после очередного тоста, дыша Тони в лицо перегаром. Тот не отшатнулся и даже не поморщился.
— Я отвезу тебя домой, — услышал Лукас сквозь шум в ушах.
— Пошел нахер, это я тебя отвезу, — заявил Лукас.
— Ты пьян, — улыбнулся Тони.
— Ты тоже, — ответил Лукас, нагло притянув его к себе и не спеша убрать руку с талии.
— Что будем делать?
— Нарушать правила, — не задумываясь выпалил Лукас и вцепившись в твердую широкую ладонь потащил Тони за собой по коридорам прямиком на парковку.
— И куда мы направимся? — все еще улыбаясь, спросил Тони.
— На чай, — нагло ответил Лукас, твердо уверенный, куда собирается ехать.

***
Что было потом, он представлял смутно. Помнил только, как его спрашивали про кондиционеры, а он, пожимая плечами отвечал. «Люблю, когда горячо, правда Тони?» — и не отрываясь смотрел в ледяные синие глаза.

***
До будильника ещё оставалось полно времени, когда Лукас проснулся. Просто открыл глаза и больше не закрывал. Рядом мирно сопел Тони, занимая половину огромной лукасовой кровати. Одеяло сползло с широкой груди ровно настолько, что абсолютно голый Тони выглядел эталоном целомудрия. Лукас долго смотрел на плотно сомкнутые светлые ресницы, на вытянутые по швам руки и постепенно впадал в оцепенение.
Тони в его постели — ну, пиздец.

«И что мне теперь с тобой делать, холодный немецкий парень?» — мысленно простонал он. В голове звенела вчерашняя музыка, а комната крутилась и ещё немного кренилась в сторону. Лукас быстро сунул руку себе между ног, уже уверенный, что не ошибся. Как он и ожидал, там оказалось скользко, саднило припухшее очко и хотелось в туалет. «Ну, нихера себе, — почти весело подумал он. — Теперь-то ты точно обязан на мне жениться».

Он еще немного поерзал ногами, прислушиваясь к новым ощущениям. Неприятно, но в целом оказалось вполне терпимо. Оставалось придумать, как разрулить всю эту херь, чтобы проснувшийся Тони не пересчитал ему зубы. Остаться при этом друзьями, а в идеале провернуть все с перспективой повторения, когда он, Лукас хоть что-то из всего этого запомнит. «Что, блядь, его жопа и гордость зря пострадали что ли?»

И в этот самый момент Тони проснулся. Обхватил Лукаса и ткнул его длинным носом в свою могучую грудь.
— Ай, — Лукас дернулся, но сильные руки накрепко вцепились в плечи и загривок.
«Пиздец», — успел истерично подумать Лукас, когда почувствовал, как на его макушке запечатлели чинный поцелуй и сразу же прекратили сжимать. Он резко сел в постели, готовый к чему угодно. Тони сладко зевнул, потянулся и заявил:
— Чур я первый в душ.
К этому жизнь Лукаса не готовила. «Снежная королева стала обычным мальчиком?»

***
— Антонио, скажи, у тебя все-все-все по расписанию?
— Да, — оторвался Тони от натягивания трусов и посмотрел на Лукаса снизу вверх таким порнографичным взглядом, что Лукас подавился воздухом.
— Вот прям вот так и все?
— Вот прям все, — подтвердил Тони. — А почему ты спрашиваешь?
— Да так, — отмахнулся Лукас, пряча телефон под сумку, — не люблю графики.

***
Лукас не стесняясь стонал в голос под Тони, безжалостно втрахивающим его в жёсткий матрас. Секс-марафон продолжался без малого две недели, с перерывами на тренировки, еду и прочие бытовые надобности. Сон, по мнению Тони, к ним не относился. Поэтому Лукас ходил, натыкаясь на мебель, через раз попадая по мячу и яростно пуча глаза, чтобы не заснуть на ходу. Тони, похоже, дискомфорта не испытывал вообще.
Широко раскинув ноги и подмахивая в ответ сильным движениям, Лукас понимал, что ради такого вполне готов мириться с некоторыми неудобствами. В кои-то веки у ледяной статуи появились человеческие потребности. Это радовало, что только что прекрасно подтвердилось фееричным оргазмом обоих.

За эти две недели Лукас убедился, что Тони не очень то ценил свой распорядок, потому что нарушал его без малейшего сожаления.
часть 2
Разомлевший Лукас потянулся на простынях. Так сладко ему давно не было и похер, что поясницу ломит, а на жопе сидеть ровно нет никакой возможности.

— Господи, — расслабленно простонал он, — Хорошо то как.
— Угу, — подтвердил Тони, придвинулся ближе и жарко подышал в ухо.
Бедром Лукас ощутил каменный стояк, как будто и не он только что трахался.
— Да ладно! — со смехом воскликнул Лукас. Вывернулся из цепких рук и оседлал Тони. — Слушай, а может ты сломался? Предохранитель там полетел или еще чего? — спросил он, чувствуя, как наглые руки уже стягивают шорты.

Тони на него не смотрел, не мог. Ну, или мог, но Лукас не понимал, как это было бы возможно. На месте синих глаз за пределы лица вырывалось пламя. Настоящий, сука, огонь!
Лукас остолбенел, не чувствуя, как ягодицы ему разводят жесткие руки, а внутрь вторгается сразу несколько пальцев.
— Тони, — прошептал Лукас, — Что с тобой?
— Все просто отлично, — беззаботно ответил тот и улыбнулся.
Ох, лучше бы он этого не делал. От такого зрелища с визгом убежал бы любой, даже самый непробиваемый скептик. Что уж говорить про Лукаса, который с детства побаивался пустых темных помещений и по возможности старался не посещать одиноких хижин на окраине леса.
На месте ослепительной улыбки зловеще сверкал жуткий оскал. Густая слюна стекла с клыков на подбородок и ниже на шею.
Лукас задмурился и как наяву увидел старую ведьму, протягивающую ему визитку, своё молчаливое согласие и восхитительно неприступного Тони, ничего не подозреваюшего и доверчиво идущего следом за ним.
«Господи, что же я натворил?»

— Антонио, — дрожащим голосом позвал Лукас, отдирая от себя крепкие узловатые щупальца, — Поднимайся, мой хороший, нам срочно нужно кое-куда съездить.

Тони бессмысленно пялился на него, не прекращая лапать. Щупальца обжигали, как крапива, но Лукас не обращал внимания. Он продолжал говорить, не особо заботясь о том, что Тони не понимает смысла произносимых слов. Мягко, спокойно, почти нежно увещевая он заставил Тони одеться, усадил в машину и, ощущая у себя на промежности вездесущие щупальца, а не шее длинный раздвоенный язык, вдавил в пол педаль газа.

В хижину на окраине леса, таща за собой Тони, как теленка на веревке, Лукас влетел в состоянии близком к истеричному. Оглядел пустую пыльную комнату, свисающую с потолка тенëту, развешанные по стенам пучки трав, сковороды, засиженные мухами и потемневшие от времени украшения, вязанку чеснока

— Выходи, — зло и коротко позвал он и добавил, старательно борясь с дрожью в голосе, — Маркос, я жду.

***
— Но он же горячий?
— Да, — Лукас осторожно потер плечо. Болезненно зашипел и опустил руку.
— Страстный? — старая грымза уже откровенно развлекалась.
Лукас покосился на длинный тонкий хвост с кисточкой на конце, в несколько оборотов обвивший ему бедро. Глянул на оскаленную пасть. Клыки никуда не делись, гибкий язык выписывал в воздухе такие восьмерки, что даже сейчас у Лукаса непроизвольно поджались яйца.
— Но он же совершенно безмозглый! — воскликнул он, хватаясь за последнюю соломинку и отчаянно борясь с нахлынувшим возбуждением.
— Ничего не знаю, — старуха помотала лохматой головой. Выбеленные временем волосы хаотично закачались вслед, — Договор выполнен, Маркос так и сказал. Все, как ты заказывал, — она осторожно развернула скрученный в трубочку на манер древних пергаментов, лист клетчатой бумаги, прищурилась, поводила крючковатыми пальцами по ровным строчкам, бормоча: — Где-то тут было, — всматриваясь в буквы, написанные рукой Лукаса (он узнал свой почерк) и, наконец, победно стукнула кулаком: — Вот оно! — и зачитала скрипучим голосом.

— Горячий, как вулкан, и страстный, как мартовская кошка, — ухмыльнулась, бросив косой взгляд на топорщившуюся ширинку Лукаса, подмигнула и уточнила, — Всё так?

Лукас обреченно кивнул, вспоминая фантастический секс, вероятно, лучший в жизни, прикрыл глаза рукой и застонал.
— Вот. То-то же, — нравоучительно изрекла старуха, — А мозги в стоимость услуг не входили, — отрезала она. Скурпулезно скрутила «договор» и спрятала в сумку, такую же древнюю, как и все в этом доме. Встала из-за стола, одернула цветастую юбку. В воздухе поднялось облачко пыли. Тони чихнул не прекращая попыток разложить Лукаса прямо тут.

— И что я с ним с таким делать буду? — в ужасе спросил Лукас, увернувшись от острых зубов, клацнувших рядом с шеей.
Откуда-то из дальнего угла комнаты донесся обидный глухой смех. Лукас Резко оглянулся, но никого не увидел.
— Это уж тебе решать, — ловко склеив слюной папиросную бумагу, отбрила старуха. — Разберешься, чай не в первый раз.
Лукас взвился.
— Да я… Я! С чего ты вообще взяла?.. Он сам этого хотел!
— Хотел, — покладисто согласилась старуха, прикурив самокрутку от Тони и с наслаждением затянувшись. По дому разнесся едкий табачный дым. Глаза защипало, Лукас чихнул.
— И это он меня приволок в этот чертов лес, — тихо сказал Лукас.
— Он, милок, все он, окаянный.
— А я вообще был пьяный.
— Конечно. Это с тебя снимает всякую ответственность. Я же и говорю, не переживай, наслаждайся тем, за что заплатил.
— Вот же карга старая. Ты совсем не помогаешь.
— А чем тебе помочь? Договор-то выполнен.
— Так давай заключим новый! — в отчаянии выпалил Лукас. — И вообще, я тебя не звал тогда!
— Звал, милок, ещё как звал.
— Просто верни обратно Тони, — попросил Лукас, погладив болобрысую короткостриженную голову.
— А не пожалеешь?
Лукас замер, чувствуя как шупальца шарят под резинкой трусов.
— Он ничего из этого никогда не вспомнит, — продолжила она, нависнув над Лукасом, как коршун.
— Ну и пусть, зато он будет человеком, а не… этой хуйней непонятной.
— Как пожелаешь.
Стало темно, как в погребе. Лукас закрыл глаза, чувствуя жар тела Тони рядом с собой.

***
— Лукас! — позвали за спиной.
Он подскочил от неожиданности. Огляделся. Вокруг не было ни бревенчатой лачуги, ни паутины на стенах. Он стоял посреди стадиона и только что проебал голевую передачу.
— Что? — Лукас помотал головой, вспоминая, не прилетело ли ему сегодня мячом.
— Я хотел позвать тебя на барбекю в немецком стиле, — Тони улыбался и, кажется, на его щеках играл непривычный румянец.

Лукас смотрел на смущенного раскрасневшегося Тони во все глаза и четко понимал, что такого совершенно точно не могло происходить.
— Конечно, — выпалил он с той же поспешной безответственностью, с какой совершал многие поступки в своей жизни.
Тони неожиданно замялся.
— Только у меня нет мангала.
Лукас усмехнулся.
— Так даже интереснее. — И, протянув руку, добавил с убийствнной серьёзностью: — Антонио, я согласен.

Золушка, рамодрич-джен— Лукита хочет на бал!

Лука покрутил головой. Всё было странно, но всё было правильно. Да, он хотел на бал. Все его надежды и мечты были связаны с этим балом, но ему не в чем было пойти и он вроде как не подходил. И да, фея-крёстная была несколько… подавляющей. Он вздохнул и решился:

— Да, я хочу на бал.

— Да-а-а-а… — фея-крёстная взвизгнула и подхватила Луку на руки, закружив по комнате.

Фея-крёстная щеголяла кринолинами, тугим корсетом, внушительносй растрёпанной бородой и татуировками на обнажённых руках и спине. Впрочем, Лука ничего не имел против. Он не слишком много знал о феях.

— Тебе нужен подходящий наряд. Думаю, белое с золотом — это твоё.

Фея-крёстная взмахнула волшебной палочкой, вокруг Луки взвихрился прохладный воздух. Карие глаза феи стали мягкими и влажными:

— Посмотри на себя, Лукита.

В зеркале Лука увидел своё немного нервное отражение, которое всё время пыталось натянуть край сливочной футболки пониже, а то и и скрыться за краем.

— Стой спокойно, — прикрикнула фея. Отражение замерло. Фея удовлетворённо почесала бороду, — ну вот, видишь, детка, ты идеален. Только вот обувь…

Ещё взмах палочки и Лука благоговейно вытаращился на хрустальные бутсы.

— Это мне?

— Тебе-тебе, детка. Надевай. Ну! Кажется я знаю, у кого будет в руках Золотой мяч в конце вечеринки. 

— Спасибо, фея-крёстная, — Лука чмокнул фею в заросшую щёку.

— Только вот что, Лукита. С двенадцатым ударом часов всё это может превратиться…

— В тыкву?

— Не обязательно. Во что-то другое. Так что поспеши. Бери всё от этой жизни.

Лука наслаждался балом. Вальсировал то с одним кавалером, то с другим, устраивал дуэли, радовался победам, плакал от поражений. В какой-то момент у него в руках действительно оказался Золотой мяч. Фея-крёстная была всегда где-то поблизости, взмахивая волшебной палочкой так, что с потолка сыпались белые и золотые конфетти. Казалось прошёл не один день и даже не один год, когда все замерли и старые часы со скрипом и скрежетанием начали бить полночь. Лука замер. Он не хотел, чтобы всё заканчивалось. Но фея говорила… Может быть все продолжится по-другому и это не будет так уж плохо. Но сердце тянуло болью.

Все гости вместе с Лукой вполголоса отсчитывали: восемь, девять, десять, одиннадцать…

***

Лука проснулся. Они досчитали только до одиннадцати, значит в этом сне все может ещё закончится хорошо.

На тумбочке зажужжал телефон: «Не смотри пресс-конференцию, я буду зарёванным и некрасивым»

В голове прозвучал двенадцатый удар часов… 

Этап 3. Нюансы физиологии. 

Драббл. Безрейтинг. Упоминание Ракидричей. Невычитанный и странный.
Посвящается команде которой в таком составе уже никогда не будет.
хвост там тоже был
- Ну и что теперь с ними делать? - проворчал Карим и потянулся, чтобы уложить широкую ладонь на пушистую голову. Голова немедленно прижала уши и зашипела.
Серхио ревниво зыркнул, прикрыв плечом предмет обсуждения, отвернулся и так и остался стоять прижимая здоровую мохнатую зверюгу к груди, как ребенок огромного плюшевого медведя. Иногда он незаметно потирался подбородком о совершенно очаровательные кисточки на кончиках ушей. И кайфовал от неожиданной близости тёплого, мягкого, пушистого. Зверюга оказалась тяжёлой, но Серхио терпел.
"Боялся, что убежит", - догадался Лукас, в свою очередь державший ещё одну точно такую же животинку.
- Сдать в зоопарк, как новый неизученный вид млекопитающих, - заржал Винисиус.
На него устремилось два десятка недоумевающих, мрачных или откровенно злых глаз.
- Прикуси-ка язык, мальчик, - оказывается Тони умел шипеть, не хуже зверюги, - И иди домой. Тренировка закончилась.
- Вот еще, - огрызнулся Винисиус, втайне гордившийся умением попирать авторитеты, - Уйти и пропустить самое интересное? Хренушки!
- Боже, - Зизу воздел глаза к небу, - Млекопитающие! Откуда слова-то такие выучил...Так, - обратился он ко всем сразу, - Сорок кругов по стадиону, - скомандовал он и решительно отобрал у Серхио животное. - А мне надо подумать.
Повисла тишина. Старички нехотя разворачивались и брели к кромке поля, постепенно переходя на бег. Молодежь недоуменно переглядывалась, и не спеша уходить. Зидан молча поднял брови и сомневаюшиеся моментально присоединились к пробежке. Через минуту остались только самые близкие, самые проверенные. Тони, Лукас и Серхио, нервно меривший шагами пятачок между складом инвентаря и тренировочными воротами.

***
- Моя вина, - устало выдохнул Зидан, машинально поглаживая зверя между ушей.
- Да брось, Мистер, - потрепал его по плечу Тони, - Ты же не знал.
- Да уж, - протянул Зизу, - Чего я не ожидал, так того, что древняя французская магия ТАК сработает на балканцах.
- Слава всем богам и пандемии, что Йович не успел вернуться.
- А то у нас вместо двух было бы три забавных зверя, - усмехнулся Лукас.
- Нам бы сдвумя разобраться...
- Ну, так что будем делать, господа? - жизнерадостно поинтересовался Лукас, пресекая попытки зверюги вырваться из его рук.
- Звонить хорватам, разумеется, - изрек Зидан и попытался достать телефон из заднего кармана брюк. С огромным беспокойным существом на руках это оказалось сделать не просто.
- А ближайший к нам хорват.., - медленно рассуждал Лукас, направляя солнечный луч от беговых часов на землю и следя за тем, как Феде в новой мохнатой ипостаси с упоением ребенка и грацией носорога пытается его поймать.
- Ракитич, - перебил его Серхио и проворчал, - Хрен я ему буду звонить.
- Тебя и не просят, - твердо отрезал Тони.
- И Луку тоже хрен отдам, - продолжал ворчать Серхио.
- Кэп, ты того... Не зарывайся, - Тони сверкнул синими глазами, - тут вопрос немного поважнее того, кто с кем спит или хотел бы спать.
- Или не хочет, чтобы кто-то с кем-то спал, - ехидно ввернул Лукас.
- Я тебе это еще припомню, - обиделся Серхио и, наконец, забрал у тренера Луку, прижал к себе и с удовольствием зарылся пальцами в мягкую длинную шерсть. Ему показалось, что Лука привычно закатил глаза и напрягся в его руках.

***
- Иван, добрый вечер, - деловито начал разговор Зизу, - Это Зидан... и у нас к вам есть одна деликатная просьба. Да. Я сейчас расскажу какая...

Нечто совершенно иное, силмар-зарисовка, омегаверс, pg-13Тиаго видел в своей жизни многое. Удивительно нежных, мягких и нерешительных альф, невероятно властных и агрессивных омег. Он никогда не видел никого, похожего на Неймара.

Ней другой. У него есть свой аромат, но он не пахнет ни альфой, ни омегой. Сначала Тиаго думал, что Ней просто ещё слишком молод, бывают поздние инициации. Но он влез в медицинские файлы. Их содержание  заставило Тиаго рычать прежде, чем он вспомнил о тишине и безопасности. Достаточно того, что Неймару фантастически повезло. Если бы он не был настолько талантлив и не подавал такие надежды, его заперли бы в лабораториях. По всем анализам и тестам инициация произошла. Просто медики так и не знают, что он такое. Комбинация гормонов уникальна. Может быть чуть ближе к омеге — сладкие цветочные ноты оседают на языке, но это только маскировка, как будто оса отрастила крылья махаона. Или будто хищник прячется в цветущей траве.

Тиаго очарован. Он пытается разгадать загадку. Да, он не профессор медицины, но у него есть глаза и нос. Он почти уверен, что всё проще, чем кажется высоколобым занудам. Все они, включая зануд, произошли от волков, не так ли? Но Тиаго знает, что, если бы умение оборачиваться не было бы потеряно поколения назад, Ней не покрылся бы волчьей шерстью. Он принадлежит другому виду.

Первая мысль — шакал. Шакалёнок. Ней шкодливый, иногда злобный, любит укусить из-под тишка и умеет спрятаться за широкую спину более сильного. Например, за его, Тиаго, спину. Эта версия рассыпается в пепел, когда Ней впервые целует Тиаго. Раскосые хитрые глаза приоткрыты, острые зубы прокусывают Тиаго губу и он понимает — его проверяют. А ещё он понимает, что нет. Не шакал. Кот. Дикий-дикий кот. Может быть, гепард — Тиаго слышал, что гепардов называют самыми собакоподобными из кошек.

Всё обретает смысл. Волки охотятся. Кошки играют. Ней играет на поле. Издевается, провоцирует. Это жестокие игры, но всё ещё игры. И он не рычит. Тиаго беспокоится. Все рычат. Омеги зачастую — громче и страшнее альф. Казалось бы, просто звук. Но Тиаго читал о том, как собаки и кошки не считывают знаки агрессии друг друга. Соперники не видят, как опасно суживаются раскосые глаза, не понимает, что шипение — это угроза. Они считают Нея слабым и постараются сломить или, на худой конец, сломать его.

Тиаго объясняет — Ней смеётся.
Тиаго рычит — Ней шипит в ответ.
Тиаго валит его на спину — Ней распахивает глаза и мурлычет.
Тиаго сдаётся.

Этот матч особенно тяжёл. Тиаго вымотан. Может быть он слишком старался защитить не только ворота, но и... В общем, резкая боль в ноге приходит из ниоткуда и Тиаго с криком падает на газон. Через пару мгновений он понимает две вещи: травмы нет, но сегодня он уже не боец, и — над ним слышится глухое ворчание, переходящее в негромкий, но впечатляющий рык. Запах Неймара становится глубже, будто хищник выглянул из-за цветущих веток, будто под яркими крыльями наконец обнаружилось жало. Тиаго улыбается как идиот, показывая тренеру, что нужна замена, хватая Нея за щиколотку, шепча: «Теперь мы их всех сделаем!». Он счастлив.

Этап 4. Космос как предчувствие, sci-fi. 

Прошлое!ракетрич + закадровый ракидрич, без рейтинга. Продолжение событий сборника Fire in the sky но, пожалуй, может читаться какоридж. 
часть 1
Дверь грузовой секции «Искры» открылась с негромким шипением. Свет здесь за ненадобностью не горел, и включать его Ивану не хотелось. Отголосок космического холода забрался под одежду — обогрев в нежилой части корабля был ограниченным тоже за ненадобностью. Ряды огромных контейнеров тянулись коридором, в конце которого некий конструктор-романтик спроектировал бесполезный, зато красивый иллюминатор от пола до потолка. На фоне вечной ночи, рассеиваемой точками звёзд, сгустком непроницаемой темноты виднелась фигура в балахоне. Взволнованный Иван приблизился и встал рядом, улыбаясь:
— Ну, здравствуй…
— Здравствуй, друг мой! — послышалось позади.
Иван сделал вид, что не подскочил от неожиданности. Впрочем, какая может быть неожиданность с этим…
Младен подходил сзади, а рядом с Иваном его проекции уже не было. Они обнялись, впервые с момента внезапной для обоих встречи на этом корабле, где им волею случая предстояло теперь работать вместе. И для этого требовалось прояснить кое-что… Ноздри Ивана ощущали лёгкий запах геля для стирки от одеяния Младена, мыла, которое лежит однотипными упаковками в душевой «Искры». Сам техномаг не пах ничем, его кожа, как и много лет назад, не имела естественного запаха, и, наверняка, вкуса тоже (память Ивана хранила и это).

— Ты наверняка знаешь обо мне всё, вплоть до того, куда я в прошлом году летал в отпуск с племянниками, а я о тебе — нет. Нечестно как-то… — начал Иван. — Как ты провёл эти десять лет?
— Хорошо… плохо… но — всегда интересно. Поэтому я здесь, в мобильной точке, где происходят увлекательные вещи. Где покорёженные войной детальки составляют уникальный паззл, а я его созерцаю, — на губах Младена играла загадочная усмешка.
— Ты всё так же говоришь загадками, да и внешне совсем не изменился… Младен вечномладен.
— А ты изменился, Иван. Ты... — драматичная пауза, — потолстел.
— Чегооо? — невозможно было не подыграть старому доброму троллингу.
— Нет… Ты стал старше, ещё красивее, и ты нашёл себя, превратившись из актёра в пилота. В любимой по-настоящему работе, в отношениях с семьёй — той, которая на Швице, и той, которая здесь.
— Уже лысею понемногу, — весело фыркнул Иван. — Пора пересадку делать.
— Бывает и хуже, — в тон ему ответил техномаг, указывая на свой гладко выбритый череп.

Они молчали, глядя плечом к плечу в космос. Иван поёжился от холода и сунул руки в глубокие карманы комбинезона. Младен повернул к нему голову:
— Извини, не подумал… — он щёлкнул пальцами, и вокруг Ивана сформировался незримый тепловой пузырь, в котором температура подскочила градусов на десять-пятнадцать.
— Спасибо. Здорово, что со мной ты можешь даже не заморачиваться попытками притворяться нормальным человеком.
— Что ты рассказал ему о нас после событий на «Миранде»? Он спрашивал, откуда ты мне доверяешь?
— Да… Пока он с ребятами сидел в карантине, я сказал ему, что мы с тобой просто познакомились во время печально известных беспорядков на станции «Санкт-Якоб», и ты там немножко геройствовал у меня на глазах, — пожал плечами Иван. — Надо было рассказать правду, ведь мне нечего стесняться и я люблю его. Но я растерялся как подросток и брякнул первое, что пришло на ум. Теперь стыдно разворачиваться «Лука, я тебе солгал, он мой бывший». Ответь честно: ты не знал, что я здесь работаю, когда устраивался на «Искру»?
— Не знал. Ты всегда был моим удивлением. Но, Иван, ты все эти дни избегал разговора. Неужели ты… боишься меня?
Иван пытливо посмотрел на своё отражение в непроницаемых стёклах очков:
— Я ведь сознаю, что тебе достаточно щёлкнуть пальцами ещё раз — и ты получишь меня обратно на блюдечке с голубой каёмочкой.
— Мне бы и щёлкать не понадобилось, — с неудовольствием сказал Младен. Живое, подвижное лицо на миг исказилось горечью. — И именно поэтому я с тобой так не поступлю. Верь мне. Я не могу сотворить многое, чего хотел бы, и не хочу вытворять многое, что могу. Но уверен ли ты в том, чего желаешь сам? Я мог бы устроить так, что он ничего не узнает, I.V.A. ничего не сможет увидеть…
— Нет.
— Возможно, он был бы не против? Главное, что вы любите друг друга, это не помешало бы нам с тобой вернуть прошлое. И мы с ним можем подружиться. Отпусти же себя… — Младен положил руки ему на плечи, губы потянулись к губам, и Ивана словно током пробило. Вспомнилось: истерзанные возбуждением нервы в объятиях этого пугающе привлекательного, ни на кого не похожего создания, трансцендентное наслаждение, доходившее до потери сознания, слияние тел и душ, которое выводило Ивана за границы человеческого восприятия реальности, заставляло чувствовать себя рождённой из раскалённого газа звездой…

…Лука неунывающе смеётся и подпевает включённой песенке, охуительно додрочив ему, когда с нормальным сексом опять случились технические неполадки, а в стены крошечной ивановой каюты с разных сторон тарабанят Матео и Деян, требующие тишины, разомлевший Иван хлебает чай со вкусом пыли индийских дорог, закуривает сигарету, а Лука прикуривает от неё свой косячок, они лежат вповалку на узкой неудобной койке и пускают колечки дыма, пытаясь загнать их друг в друга, и Лука шепчет в ухо: «Я верю тебе, всегда»…

— Я был бы против, — сказал Иван, твёрдо отстранив Младена от себя. — Я уже не та юная нью-голливудская звёздочка, считавшая открытые отношения высшей свободой. Ты прав, мой друг, — он сделал упор на последнем слове, — я нашёл себя. Спасибо за разговор, я пойду, мы с ним ещё новую игрушку не опробовали…
— Подожди. Прошу.
Он остановился на полшаге, стараясь не думать поганую мысль, что стоило заранее оставить Луке письмо с объяснением всего — на случай, если он сейчас слишком надолго задержится в грузовом модуле, а техномаг сделает так, что он не сможет потом ничего вспомнить…
— Моя единственная просьба: выбери, как раньше, — попросил Младен.
Иван, поколебавшись, всмотрелся в пространство и ткнул пальцем в крошечную точку — по примерным прикидкам, в районе туманности Орёл.
Сухая прохладная рука техномага коснулась его виска…

…Перед Иваном во всём своём величии предстали Столпы Творения — устремлённые вдаль вытянутые облака ионизированного водорода и пыли, пронизанные формирующимися новорождёнными звёздами. Искривлённые пальцы длани некоего космического бога были полны внутреннего света оттенков красного, зелёного, жёлтого, которым нет описания ни в одном языке. Увенчанные протуберанцами пылающего газа, тянулись они в галактическое пространство, рождая жизнь.
часть 2
Видение исчезло. Иван перевёл дух, вспоминая, как дышать. Младен отнял руку от его лица:
— Шесть тысяч лет назад Столпы Творения были полностью рассеяны взрывом сверхновой, — сказал он. — Но в этой части галактики пронаблюдать начало их гибели можно будет лет через восемьсот-девятьсот. Ты видишь свет, который дошёл к нам лишь сейчас.
— Я читал о судьбе этой туманности, но никогда к такому не привыкну… — восхитился Иван, — к исчезнувшим картинам, к свету уже мёртвых на сегодня звёзд. Жалко, что Столпов больше не существует. А ты способен показать, как это место выглядит сейчас, в реальном времени? — несмотря на сомнительную ситуацию, его мучило детское любопытство.
Младен энергично потёр ладони друг о друга и прикоснулся к нему снова.

...В чёрной бесконечности раскинулись сияющие газопылевые крылья разорванной туманности, похожие на очертания гигантской птицы. Рядом, соединённое с ней пуповиной прозрачных клочков, клубилось оранжево-золотым вихрем косматое облако, напоминающее хвостатую лисицу…
В ушах зазвучал голос, идущий со всех сторон пространства:
— Рассеянный газ собирается в новое скопление уже тысячи лет, оно выглядит совершенно иначе, но не менее величественно, в нём зарождаются новые протозвёзды. Прежний свет от Столпов Творения будет лететь дальше по галактике, сохраняя для наблюдателей память, картины их жизни. Но в настоящем их место заняло новое чудо природы, се ля ви…

Иван очнулся, жадно протягивая к космическим существам ладонь… которая упёрлась в иллюминатор.
— Я понял, на что ты намекаешь, — с облегчением сказал он.
— Ни на что. Я просто любуюсь вселенной вместе с тобой.

То ли глаза привыкли к темноте, то ли это был спецэффект от техномага, но сейчас Иван видел его ясно, как днём: серебристые вкрапления инопланетных имплантов на голове, серьгу в большом ухе — копию его собственной, крупный нос с горбинкой на загорелом лице…
— Сними очки, — попросил он.
Младен беспрекословно снял.
Иван рассматривал хорошо знакомые пронзительно-серые глаза с длинными ресницами, лишённые возраста, густые тёмные брови, и думал, что не стоит сожалеть ни о прошлом, ни о настоящем, и незачем страшиться тех, кто доверяет тебе.
— Ты же помнишь, это лишь иллюзия, — смущённо улыбнулся Младен. — Глаза — зеркало души, но ничего лучшего я тебе предложить не могу, хотя бы в этом вопросе я всегда был вынужден даже с тобой притворяться нормальным человеком.
— Помню-помню, «без иллюзии ты здорово пожалеешь о своей просьбе» и всё такое. Не знаю, что у тебя там скрывается на самом деле — третий глаз Шивы или ещё что… неважно, я просто хотел вновь увидеть твоё лицо, — Иван вздохнул, мысленно расставляя все точки над i: — Я тебе верю. И благодарен за то, что ты оставляешь свет нашего прошлого мира просто памятью.
Младен надел очки обратно — словно опустил забрало:
— У тебя есть он. У меня есть вселенная. Мы сработаемся здесь, правда?
— Обязательно, — Ивана ошарашило внезапное подозрение: — Там, на этой адской «Миранде»… лишь к Луке не приходили фантомы. Учитывая, что он повидал на войне, мне страшно представить, какая очередь заявилась бы к нему. Но он оказался единственным в группе высадки, кому повезло. Это случайность?
— Нет.
Иван схватил его руку и без слов крепко пожал. Младен со смешком потянул его ладонь к себе и приложил к сердцу. Под мягкой чёрной тканью стучало там же, где у всех людей.
— Увы, теперь вправду надо идти, — Иван проверил время.
— Ах да, верно. Желаю вам приятно провести вечер.
— Да нет… я просто хотел тебя уколоть, прости. Прямо сейчас я буду трахаться с любимой работой, знаешь ли: надо лично ввести корабль в подпространство, впереди нестабильная зона, а наш лучший в мире офицер по защите Деян вчера уронил круассаны в двигатель.
Освещённое звёздным светом лицо, повернувшееся к нему, было ласковым, без тени обиды и ревности:
— Теперь у тебя на одного друга больше. Помни, что ты всегда можешь прийти ко мне, чтобы любоваться мирозданием вместе.
— Договорились, чудо природы. Я скучал без твоих фокусов.
Столпы Творения - полюбоваться) v-kosmose.com/stolpy-tvoreniya-i-zvezdnyj-zagad...