Шериф скучал. До вечера ещё было далеко и за окном не было слышно ни криков, ни ругани, ни выстрелов. Последнего дебошира — старого пьяницу Джонни он выпустил ещё вчера,. Все дела были сделаны: шериф в подробностях изучил носки сапог, водрузив ноги на письменный стол, подремал, надвинув шляпу так, что только длинный кривоватый нос удерживал её от того,чтобы сползти на подбородок, даже почитал книгу без обложки и половины страниц — книгу забыл кто-то из приезжих. На самом деле, такие ленивые дни выпадали крайне редко — приграничье притягивало всякий сброд и обычно приходилось  вертеться волчком, чтобы держать ситуацию под контролем, мечтая, чтобы был ещё кто-то, на кого можно было бы положиться. Но сейчас наступило затишье, которым почему-то не удавалось насладиться.

Шериф снял шляпу, почесал голову, взлохматив отросшую русую копну волос, и вернул шляпу на место.

— Добрый день, шериф.

Шериф едва не свалился со стула. Прокрасться, не скрипнув ни ступенькой лестницы, ни дверью, да ещё застать его врасплох — это надо уметь. Голос незнакомый. Интересно.

Шериф снял ноги со стола, наконец взглянул на незваного гостя и скривился. Первое определение, пришедшее в голову — «хлыщ», подходило больше всего. Чистенький, с иголочки одетый, смазливый, длинноногий и ботинки сверкают, будто на улице ветер и не заносит песком любую поверхность. Тьфу! Да ещё и довольно высокий.

Шериф не особо любил тех, кто был выше него. А, учитывая его собственный не слишком впечатляющий рост, можно считать, что не любил никого, делая лишь очень редкие исключения. Хлыщ, тем временем, на полном серьёзе ждал ответного приветствия: стоял, спокойно и доброжелательно пялился из-под шляпы светлыми гляделками. В одной руке у него был саквояж, вроде плотно набитый, аж бока круглые, как у тельной коровы, но лёгкий, судя по тому, как хлыщ его держал. Кстати, кобура на бедре резко контрастировала с благостным обликом — ею явно часто пользовались, а торчащая ручка кольта была отполирована до блеска и это не был пошлый блеск новенького оружия.

— Чего надо? — каркнул шериф пересохшим горлом и поспешно приложился к стакану с водой.

— Хотел представиться и заручиться вашей...

— Представляйся, а заручишься у кого-нибудь другого. Ну?

— Меня зовут мистер Фёст и я хотел бы...

— Что в саквояже?

Когда хлыщ, то есть Фёст, открыл саквояж, рука шерифа, лежащая на кобуре, чуть не дрогнула, ему показалось, что внутри человеческая голова. Но нет. Всего лишь мяч. Шериф развеселился:

— Вы возите с собой мячик, мистер Фёст? Это ваше главное сокровище?

Хлыщ очень серьёзно кивнул, прижимая мяч к груди:

— Это действительно моё сокровище. Если возможно, я бы хотел арендовать сейф в вашем банке. И заодно убедиться, что сам банк надёжен и не может быть ограблен.

— Вы спятили, Фёст.

— Вы не понимаете. Я вижу свою миссию в том, чтобы приобщить мужскую часть населения вашего городка...

— Города.

— ...вашего города к увлекательной и благородной игре, коей увлекаются сейчас повсеместно в Британии. Футбол развивает силу и ловкость и позволяет вести настоящие баталии, не прибегая к оружию.

— Помнится, другой благородный спорт, пришедший из Британии, а именно бокс, уже превратился у нас в банальный мордобой. А что с мячиком?

— Мяч в этой игре пинают ногами, — Фёст небрежно уронил своё главное сокровище, но упасть на пол не дал, поддев носком ботинка, и некоторое время демонстрировал удивительную сноровку, отбивая мяч коленями, головой, плечом и снова носком ботинка. Наконец поймал в руки, лишь слегка сбив дыхание:

— Этот мяч сшила моя матушка, исколов все руки сапожным шилом,  и он действительно очень мне дорог.

— Я вам сразу говорю, Фёст, ничего у вас не выйдет. Но сегодня вечером, как и всегда, в салуне вы найдете значительную часть местных джентльменов, которые не прочь были бы развить силу и ловкость. Да и попинать что-нибудь не дураки.

Фёст ярко улыбнулся и приподнял шляпу:

— Благодарю вас.

Шерифу почти стало его жалко. Но не лишать же парней бесплатного развлечения.

Когда дверь за неожиданным посетителем закрылась, он снова уложил ноги на стол и задумался. Лицо Фёста казалось знакомым, хотя шериф мог поклясться, что они не встречались.

Вечером шериф услышал взрывы смеха за добрый квартал от салуна. Прислонившись к стойке и получив традиционное пиво за счёт заведения, он с удивлением наблюдал, как Фёст хлопает по плечам ковбоев и трапперов, смеётся вместе с ними, показывает какие-то картинки, а иногда что-то объясняет. И его слушают!

— Эй, шериф! Смотри, этот блаженный предлагает нам бегать на пустыре в подштанниках и пинать мяч. Как тебе такое?

— Гарри, тебе полезно было бы  снимать свои штаны хоть иногда и не только, чтобы облегчиться. Гремучих змей ты уже запахом отпугиваешь, скоро и людей начнёшь, — отозвался шериф, но подходить не стал.

Он чуть не пропустил момент, когда Фёст откланялся. Выждал пару минут и тоже вышел. Прислушался. Ну, конечно. Голоса за углом — приглушённые и угрожающие. Похоже, у кого-то неприятности.

Осторожно обойдя салун, шериф незамеченным остановился поотдаль. Трое парней наступали на Фёста, заставляя пятиться, пока он не упёрся спиной в стену.

— Ну что, хлыщ (шериф подавил смешок). Может посмотрим, какого цвета подштанники у тебя?

— Я не ношу подштанников, — Фёст отвечал спокойно, будто бы даже забавляясь.

— Тем лучше. Значит спляшешь джигу для нас и наших револьверов с голой задницей. Снимай штаны.

— Мне не хотелось бы вступать с вами в конфликт, джентльмены.

— А ты и не вступай, — хохотнул второй из нападавших и выстрелил под ноги Фёсту, заставляя подпрыгнуть, — снимай штаны и танцуй.

Луна светила достаточно ярко, но шериф так и не успел рассмотреть, как всё произошло. Просто в руке Фёста появился кольт, раздались ещё три выстрела и парни, только что считавшие себя хозяевами положения, схватились за отбитые, а может и сломанные пальцы, скуля, как собаки, которых походя ткнули сапогом под рёбра.

— Вы прекрасный стрелок, мистер Фёст.

— Шериф. А я всё думал, вмешаетесь вы или нет. Прошу меня извинить, джентльмены, — Фёст приподнял шляпу.

Возвращаясь ко входу в салун, шериф остановился. Его спутник тоже затормозил.

— Мистер Фёст. Меня впечатлили как ваши ораторские способности, так и хладнокровие перед лицом опасности. Вы не хотели бы стать мистером Секондом?

— В смысле?

— Помощником шерифа. И банк вам будет совершенно не нужен, никто не посягнет на ваше сокровище. И футболом в свободное время можно будет заняться.

Фёст вздохнул и снял шляпу. Сейчас он, растрёпанный, с выбившейся из-под ремня рубашкой , совершенно не похож был на хлыща. В свете единственного фонаря он казался грустным и старше своих лет:

— Боюсь, шериф, это невозможно. У тому же, завтра я пригласил желающих на пустырь, чтобы осветить правила футбола, так сказать, наглядно.

Шериф только вздохнул.

Утром на пустыре кроме самого Фёста никого не было. Шериф подошёл и похлопал его по спине:

— Не расстраивайтесь. Им нужно время.

— Не уверен, что оно у меня есть

— Я вижу, вы этими камнями обозначили ворота? Тогда давайте сыграем?

— А вы умеете? Вы полны сюрпризов, шериф.

— Вы даже не представляете, каких. Но у меня условие: если выигрываю я, вы остаётесь. Будете моим помощником, обживётесь тут.

— А, если выиграю я?

— Я отпущу вас и дам неделю форы.

— Что ж, шериф, вы сразу показались мне решительным человеком. По рукам!

Фёст на самом деле любил футбол. Длинные ноги давали ему преимущество и шериф порадовался, что сменил сапоги на ботинки, иначе у него не было бы ни шанса. Он использовал всё: скорость,  большую, чем у противника, маневренность, силу, не стесняясь толкаться и хватать за одежду, отбирая мяч. Когда счёт стал 5:2 Фёст остановился и улыбнулся:

— Ваша взяла. Когда мне приступать к своим обязанностям?

— Приходите завтра к полудню, я хоть порядок наведу, освобожу вам место. Не то чтобы нам пришлось рассиживаться...

— Но всё же очень интересно, откуда...

Шериф рассмеялся:

— Мне довелось прожить пару лет в Лондоне.

***

Утром шериф открыл ящик стола и вынул кипу плакатов. Как удачно сложилось, что он забыл про них и не расклеил по городу несколько дней назад. С каждого смотрело лицо Фёста, а внизу было написано:
WANTED
опасный преступник, медвежатник, приговорён к смертной казни в трёх штатах.

Серхио бросил только один взгляд на мощную фигуру и повернулся к советнику:

— Мне не нужен ещё один телохранитель. У меня, чёрт возьми, комплекс неполноценности появляется,  когда я гляжу на этих громил.

— Но, мой король, это не охранник. Он прибыл в ваш гарем.

— Евнух? Это ужасно всегда, а в этом случае калечить такое тело...

— Нет, ваше величество. Это новый  наложник.

— Кто?

Посмотрев второй раз более внимательно, Серхио оценил, насколько полупрозрачные шаровары, которые обычно интригующе развевались вокруг стройных ног обитателей и обитательниц гарема, столь же, если не более интригующе облегают рельефные мышцы бёдер. Торс необычного наложника был обнажён и тоже очень впечатлял. Серхио сглотнул. И что он будет делать с этим Гераклом? Боксировать? Заниматься борьбой? Фантазия тут же заработала на всю катушку. Почему-то очень легко было представить, как Серхио утыкают лицом в ковёр, заламывая руку, и он напрасно бьёт ладонью по полу, пытаясь прекратить схватку, а наложник тем временем легко рвёт на нём  борцовское трико... Нет. Так не пойдёт. Он тут хозяин в конце концов.

— Ладно. Пусть приходит ко мне этой ночью.

Серхио против воли взглянул на наложника, прежде чем вышел из зала. Тот улыбался. А всё лицо у него  оказывается было покрыто веснушками.

Весь вечер Серхио нервничал. И даже пару раз пожалел, что вообще завёл гарем. Его всегда привлекали томная роскошь, завуалированная страсть и какое-то наивное бесстыдство восточных сказок. Правда, наложники и наложницы  покорные и изящные не вызывали особых чувств. Серхио даже лиц их не запоминал. А вот лицо с тёмными-тёмными глазами и веснушками почему-то запомнил сразу.

— Мой господин?

Серхио испуганно запахнул халат, тут же разозлился и скинул его вовсе, оставшись только в татуировках. Наложник торчал столбом у двери, разглядывая его со спокойным любопытством. Потом медленными тягучими шагами подошёл, тесня Серхио к кровати. Серхио боролся с постыдным желанием позвать охрану и с ещё более постыдным ощущением слабости во всём теле, особенно в коленях. Он привык доминировать, но сейчас хотелось... Много чего хотелось, что никак не входило в понятие «доминирование». Наложник толкнул его на кровать. Серхио упал на спину, тут же попытался подняться, но не тут-то было. Наложник, безмятежно глядя на него, обманчиво легко возложил ладони на грудь и Серхио понял, что дёргаться бесполезно.

— Господин слишком напряжён. Я помогу расслабиться.

Усилием воли погасив вспыхнувшую было ярость, Серхио оценил иронию ситуации. Если бы эта ожившая статуя захотела, Серхио уже тихонько лежал бы со сломанной шеей. Но, похоже, наложник действительно желал только исполнить свои обязанности. Просто понимал их несколько оригинально.

— Как тебя зовут?

— Фернандо, господин.

— Хм, слишком громко для королевской спальни. Я буду звать тебя Нандо. Так вот, Нандо. Я, знаешь ли, привык быть сверху.

— О, — Нандо перестал нервирующе нависать над Серхио, сел на пятки и поднял ладони, — конечно, господин, как скажешь. Сверху так сверху.

То ли неяркие светильники были виноваты, то ли у Серхио разыгралось воображение, но показалось, что глаза Нандо блеснули дьявольским огнём и в голове снова нарисовалась картинка — Серхио в постели с Нандо. Сверху. Он прижимается спиной к груди опирающегося на изголовье кровати наложника, а сильные руки поддерживают его под ягодицы, помогая приподниматься и опускаться, насаживаясь на внушительный, судя по ноющей боли внутри, член. Серхио помотал головой и на всякий случай напомнил:

— Я могу велеть казнить тебя в любой момент.

— Я понимаю, господин. Если тебе не понравится или станет скучно, я приму любое наказание. Но тебе понравится.

Серхио недоверчиво покачал головой. Ничего себе, уверенности парню не занимать. Но почему бы и нет.

— Хорошо. Пока мне не станет скучно или неприятно, я весь твой.

— Это может занять больше, чем одну ночь.

— Договорились, тем более мы потратили на разговоры массу времени.

— Тогда не будем терять его ещё больше. Перевернись на живот... господин.

***

Оказалось, что ему действительно нравится. Нравится, когда не он, а кто-то другой обладает всей властью и можно не быть хозяином положения. Слушаться наложника было поначалу странно, но дело того стоило...

Серхио почти ничего не слышал из-за собственных стонов. Руки и губы Нандо творили чудеса с его телом, особенно, когда смазанный маслом палец согнулся внутри Серхио так, что он чуть сознание не потерял, а его член глубоко в горле Нандо напрягся, готовясь выплеснуться...

— Уже светает, господин. На этом я прекращаю дозволенные, гм, речи и с нетерпением буду ждать следующей ночи.

Дверь за Нандо закрылась. Серхио сел, разглядывая свой влажный от слюны, железно стоящий и ноющий член. Да, он, Серхио, а не член, хотя и член тоже тоже будет с очень, очень большим нетерпением ждать следующей ночи. И послеследующей. Возможно, теперь Серхио будет с нетерпением ждать каждую ночь, из отпущенных ему. Если Нандо, конечно, согласится.

А сейчас ему нужно решить насущные проблемы. Интересно, сможет он сам найти ту точку внутри? Масло ещё, кажется, осталось...