Какой чудесный ракидрич с додаваном по ещё двум парочкам    Шуточки Деяна - это любовь!
Лука такой суровый, когда бурчит, что мол и об игре думать не надо, такой капитаааан))
С Марио взорал отдельно XDD почему у тебя в номере после отбоя лишние господа, жратва, пиво.... такой тоже мистер тренер, фу ты важный   

И так чудесно, что сердце побеждает разум, а любовь всё-таки превыше любого долга    Иван в новой форме, как же офигенно! Спасибо, автор, чудесная сказка и чудесные любящие ребята.

Анон извиняется за задержку, реал-работа пожрали.Жубала, pg-13 и просто разговоры. Соскучился по ним зверски. Заранее извиняюсь, если полетит кат, потому что лично у меня дайри работают через то самое место, и отваливается многое(

Кусочек 1читать дальше

- Совсем, как в старые добрые времена, - усмехается Пауло, захлопывая за собой дверь номера.

Как и два года назад, они в Катаре, в отеле. Как и два года назад, Дибала одет в традиционные для здешних мест белые одежды, прячет лицо за красно-белой куфией. Узнанным быть не хочется: действующий аргентинский игрок там, где разместили сборную Хорватии, может вызвать нездоровый интерес прессы.

- Только ты выглядишь более выспавшимся, чем раньше.

Манджукич не может назвать то время, которое имеет в виду Пауло, «старым и добрым». Скандал с руководством, отсутствие контакта с новым тренером, отстранение от тренировок, поспешная продажа в «Аль-Духаиль»… Смерть любимой собаки. Жизнь в номере отеля, публика, равнодушная к футболу, низкий уровень игр, почти пустые трибуны. Пауло, измотанный постоянными перелетами между Италией и Катаром, засыпающий чуть ли не на пороге номера, в этих глупых восточных одеждах. Откровенно уставший от такого ритма жизни, но не собирающийся сдаваться, цепляющийся за их отношения с каменным упрямством. Пандемия, карантин по всему миру, окончательно оборвавший возможность видеться… Не было ничего доброго в тех временах.

Но и не спорить же с Дибалой, который сияет неоновой лампочкой, стаскивая с головы куфию и небрежно бросая ее на ближайшую поверхность.
Марио со вздохом выключает телевизор, на котором просматривал записи последних матчей бельгийской сборной. Он всего лишь ассистент главного тренера, а во время тренировок и вовсе кажется, что игрок – носится с командой и мячом, ничуть не хуже молодняка. Но и к теоретической части работы старается относиться не менее ответственно.

- Пришел к тебе, чтобы выспаться еще лучше, - Пауло обнимает, привстает на носки, заглядывает через плечо в уже погасший экран. – Что там у тебя, мистер-тренер, готовишься к Бельгии?

- Готовлюсь откусить твой любопытный нос, - беззлобно отвечает Марио, и правда слегка кусает, заставляя Пауло смешно сморщиться и отстраниться.
- Вам нельзя проиграть. Это последний Чемпионат Мира для Луки, да? Обидно выйдет, если не возьмете титул.

Дибала слишком много знает о сборной Хорватии, и о друзьях Марио тоже. Для лидера Аргентины, Лео Месси, это тоже последний мундиаль, но сам Пауло прочно застрял на скамейке запасных и теперь изо всех сил делает вид, что ему безразлично, и что он больше беспокоится о чужой команде. Нужно же уметь держать лицо. Поэтому он улыбается на тренировках, улыбается тренеру, улыбается прессе, улыбается Марио – и врет бессовестно, потому что сердце пропускает очередную трещину каждый раз, когда Скалони даже под конец матча называет чужие имена и фамилии во время замен.

Когда-то Дзампарини предлагал ему играть за Италию.
Когда-то Дзампарини говорил, что в Аргентине он будет полировать лавку, потому что там слишком много игроков с громкими именами и ему не дадут играть.
Когда-то Пауло ответил на это, что сборную нельзя выбирать по возможности попасть в состав.
Может быть, он ошибся?

Манджукич старается не говорить с Пауло на тему его сборной. Потому что здравого подхода не выйдет, он просто скажет веское «Твой Скалони – мудак, и заслуживает провала, чтобы его уволили», но это будет означать, что он пожелал вылета и Аргентине. А Аргентина – это и Пауло тоже.  Слишком сложно решить, что можно сказать, а чего говорить не нужно.

Он молчит слишком долго, так и стоит, зарывшись лицом в волосы Пауло, и тот возится в объятиях, прижимается теснее.

- А знаешь, тебе идёт быть счастливым со своими хорватами. Сейчас мы опять в Катаре, но ты вот совсем другой.

Манджукичу и правда идет: его огненные явно ему на пользу. Несколько лет назад, когда его отправили играть в катарский клуб, он был тенью самого себя, хоть и улыбался, когда Пауло навещал его. Теперь, как в старые добрые (недобрые), это снова та же страна, снова жара, снова номер в отеле, а не нормальное жилье, но Марио буквально светится какой-то внутренней силой и жизнью. Он - ассистент тренера любимой сборной, родной, почти что семьи, он нашёл своё место, ведь любит Хорватию, кажется, даже больше, чем Дибалу. «На чуть-чуть больше» - смиряется с этим Пауло, потому что ревновать к родине - глупость.

- Хватит о Хорватии, - тихо шепчет Марио, слегка отстраняясь и обхватывая лицо Пауло ладонями. Он смотрит серьезно и внимательно. - Давай о тебе. Аргентина обыграет Польшу, и сразу после ты начнешь играть в составе. Считай, что это я колдую.

- В сказках колдовство скрепляют поцелуем.

Смешные поводы, чтобы поцеловаться, уже давно не нужны, но в этом всё равно есть какая-то особенная магия, в которую Пауло хочет верить. Хорваты всегда с потусторонним на ты, и Марио, скорее всего, тоже. Поэтому стоять в кольце рук и требовать волшебного поцелуя - совершенно правильно и абсолютно необходимо.
Дибала до одури любит поцелуи, и совершенно одержим поцелуями именно с Марио. Иногда кажется, что он мог бы часами просто целоваться, даже без продолжения. Мог бы смирно и податливо позволять вести, наслаждаться мягкостью и влажностью поцелуя, ловить возможность сделать вдох, или же отбирать инициативу, требовательно жаться ближе и почти прикусывать чужие губы, потому что так хочется, резко и грубовато. А потом снова становится ведомым и нежным.
Марио всегда сводит с ума эта переменчивость, а еще ему самому точно недостаточно просто поцелуев.
Он счастлив находиться в сборной, счастлив внести свой вклад в каждый последующий шаг Хорватии на этом Чемпионате Мира, счастлив снова быть среди огненных. Но это счастье было бы все равно не полным, если бы с ним не было Пауло. С его упрямством, любовью к неожиданным визитам, искренней любознательностью ко всему, что касается нынешней работы Марио. С его шуточками на тему того, что тот уже «почти настоящий тренер, буду звать тебя Мистер».
С его неутомимой болтливостью.

Он умудряется много говорить почти всегда. Даже сейчас, когда Манджукич роняет его на постель и наваливается сверху, когда зацеловывает подставленную шею, жалея, что не может оставить следов. Когда впивается в губы, требовательно и грубовато, потому что слишком соскучился.

- Когда на человеке сверху что-то тяжелое, мозг, кстати, выделяет дофамин, - заткнуть Дибалу непросто, он умудряется говорить между вдохами и поцелуями, ерзая и стараясь устроиться поудобнее.
- А еще он выделяется, если есть бананы или слушать музыку. Мне включить музыку?
- И принести бананы, - смеется Пауло.

Иногда Марио задумывается о кляпе или о безопасном скотче, особом, который потом легко отклеивается, не повреждая кожу. Чтобы Дибала помолчал хотя бы в постели. Впрочем, это означало бы лишить себя и удовольствия: слышать, как Пауло давится смехом и рвано выдыхает, когда бедро вжимается между его ног, как тихо, из-за прикушенных губ, стонет, притираясь теснее. От звуков его голоса и дыхания возбуждение захлестывает волной, и оно похоже на бесконечное падение куда-то, со странной легкостью в теле и сладкой вязкостью где-то в горле. Марио подается вперед, и мысленно благодарит отель за хорошую звукоизоляцию в номерах…